– Я не хочу создавать неудобства.

Лекса фыркнула:

– Ты не создашь для нас неудобства. Составишь мне компанию, пока Персефона в подземном царстве. Черт, да ты, наверно, можешь даже жить у нее в комнате. Она там все равно почти не ночует.

Персефона притворно толкнула Лексу, и Сивилла рассмеялась:

– Мне не нужна твоя комната.

– Ты действительно можешь устроиться там. Не то чтобы Лекса была неправа…

– Конечно, я права. Если бы это я спала с Аидом, то тоже редко заглядывала бы в свою комнату.

Персефона подняла подушку и ударила ею Лексу.

Зря она это сделала.

Лекса взвизгнула, как сирена, и схватила диванную подушку, резко развернувшись. Персефона увернулась от удара, и вся его сила обрушилась на Сивиллу.

Лекса выронила подушку.

– О, боги, Сивилла, прости…

Но Сивилла тоже взялась за подушку и бросила ее прямо в лицо Лексе.

Вскоре все трое носились друг за другом по гостиной, обрушивая и отражая удары, пока кучей не свалились на диван, задыхаясь и хохоча.

Даже Сивилла наслаждалась моментом, напрочь забыв про последние часы своей жизни. Она вздохнула и произнесла:

– Вот бы все дни были такими счастливыми.

– Они и будут, – сказала Лекса. – Ты ведь теперь живешь с нами.

К тому времени как они разложили подушки по местам, приехала пицца. Доставщик без конца извинялся, объясняя, что в городе пробки из-за протестов.

– Протестов? – переспросила Персефона.

– Безбожники, – ответил он. – Они протестуют против предстоящих Панэллинских игр.