Богиня рассмеялась:

– Да ты хоть знаешь, каково это – быть подростком?

– Нет, – ответил он. – Но подозреваю, что они постоянно хотят секса и не могут насытиться.

Аид все еще был внутри ее – твердый, влажный и готовый продолжать.

– Может, я смогу помочь, – сказала она, встав с него. Она начала опускаться на колени, намереваясь взять его в рот, но Аид остановил ее:

– Нет, дорогая.

Персефона нахмурилась:

– Но…

– Поверь, я бы предпочел остаться тут с тобой, но сейчас мы должны пойти на этот богами забытый ужин.

– Должны?

– Да. – Он приподнял пальцем ее подбородок. – Поверь мне, ты не захочешь это пропустить.

Персефона не была в этом уверена, но, не сводя с него взгляда, встала и села рядом с ним, поправив слои юбки. Она наблюдала, как Аид пытается спрятать свою возбужденную плоть. И едва не рассмеялась. Но он взглянул на нее, и из груди у него вырвался звук:

– Богиня.

Это было предостережение, и все ее тело снова накрыла волна тепла. Персефона улыбнулась и выглянула в окно – все ее грезы как рукой сняло, когда она увидела море смертных вокруг машины. Толпа, казалось, тянулась на мили, и все эти люди едва не наскакивали друг на друга, пытаясь протиснуться поближе.

Наверное, это не должно было так ее удивить, ведь она уже бывала на Олимпийском званом ужине, но тогда она была просто журналистом. А теперь выступала в роли невесты Аида.

Она сделала резкий вдох. Ее охватило волнение. Она не была уверена, что когда-нибудь сможет к этому привыкнуть.

Машина остановилась, перед Персефоной открылась дверь. И теперь она видела лишь сверкающие огни. Аид вышел из автомобиля под восторженный рев толпы. Они выкрикивали его имя, умоляя забрать их в подземное царство, умоляя показаться им в божественном облике.

Игнорируя вопли, он повернулся и протянул ей руку. Она сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с собой.

– Дорогая?

Это слово успокоило ее, и она положила пальцы в его ладонь. Когда он сомкнул свою сильную руку вокруг ее кисти, это придало ей уверенности, которая была необходима ей, чтобы выйти из салона лимузина. Когда она встала рядом с Аидом в полный рост, вокруг разразился хаос – вспышки замелькали еще чаще, ослепив ее белым светом.