— У него нет выбора, — сказал Макс уверенно.

Дайна знала, что есть только один ответ — так же, как знал это и Макс. Она так же знала, что ему ненавистен этот путь, и он сделает все возможное, лишь бы убедить ее выбрать другой способ. Даже, если такового и не было. Тихо она сказала:

— Да, у него есть путь ко мне. Я единственная из оставшихся, кто может открыть ему свою дверь. И если он захочет войти, он должен будет связаться со мной до пятницы.

Макс покачал головой лишь один раз.

Вульф смотрел из-за его спины на Дайну, лицо его было очень выразительным. Его голос был очень спокойным. Он проговорил:

— После инцидента с открытой дверью, мы установили двери так, что теперь они не могут быть незапертыми. И если ты откроешь одну, ты должна будешь придерживать ее открытой для него.

Дайна почувствовала дрожь своего тела, что очень разозлило ее, поскольку Макс смотрел на нее, и она знала, он заметил ее волнение. Она не хотела делать это ещё тяжелее, чем было необходимо, и поэтому стала отчаянно бороться со своим страхом.

Мягким голосом он сказал:

— Я не хочу рисковать тобой.

Она встретила пристальный взгляд Макса и не смогла отвести глаза. Смутно она понимала, что говорили Вульф и Морган.

— Я возьму чашку кофе.

— Я присоединюсь к тебе.

Дайна задалась вопросом, видна ли эта, едва заметная, такая странная и интенсивная связь между ними? Она чувствовала, что двое других увидели это и ушли только потому, что признали близость, которая требовала частной жизни.

Когда они остались наедине, Дайна тихо сказала:

— Ты сказал мне, что некоторый риск стоит усилий.

— Ничто не стоит того, чтобы рисковать тобой. Ничто.

Она колебалась.

— Макс, но ты же сам говорил мне, и есть ещё кое-что важное. Все мы нуждаемся в безопасном месте, где мы сможем залечить свои раны, где сможем накопить достаточно сил, чтобы бороться дальше. Ты дал мне это, и я всегда буду тебе благодарна. Но в свою очередь, я не могу оставить все так, как есть. Если я не сделаю то, что в моих силах, то этот ублюдок не заплатит за то, что он сделал со мной, и тогда я действительно буду скрываться с тобой. И ни один из нас не сможет жить с этим долго.

Даже, несмотря на то, что лицо Макса совсем не изменилось, она все равно чувствовала, что борьба продолжается в нем. Это была его натура — сделать все возможное, лишь бы защитить тех, кого он любил. И порой борьба с собственным характером была страшнее любой битвы.

Наконец, немного хрипло он произнес: