Ранним утром полуживой сомалиец добрался до резиденции губернатора. Он не решился сразу признаться в том, что бросил в море солдата, хотя ему не оставалось ничего другого. Но туземцы до того боятся допросов европейцев, что никогда не говорят всю правду. Может быть, он чувствовал себя виноватым из-за того, что остался жив, в то время как оба его спутника погибли, может быть, руководствовался иными мотивами… Так или иначе, но когда наконец все стало известно, прошло слишком много времени. Резкий западный муссон дул уже давно, и обломки судна с бедным солдатом, видимо, унесло далеко от берега. Два сторожевых корабля тщетно искали его три дня в открытом море. Море не вернуло своей добычи…

Позднее я получил скорбное письмо от старика почтальона из деревушки в Лимузине. Бедный отец надеялся, что его единственного сына найдут, так как ему сообщили, что он пропал без вести… Я не стал обнадеживать старика в своем ответном письме, чтобы его надежда медленно угасла.

Теперь, когда налетает химсин, мне чудится в волнах неясное очертание тела обессилевшего юноши, а в ушах стоит его предсмертный крик, и я вижу, как вода окрашивается в красный цвет.

Примечания