В ее улыбке появляется что-то загадочное.

– За твою работу, Билли. Но не за мою… моя дорогая коллега.

– Что? Это значит?..

Карлина кивает:

– Именно. В следующем году мы будем работать вместе. Твой музей планирует сотрудничать с моим университетом. Речь об исследованиях холодноводных коралловых рифов в Ирландии, и я, – она быстро переводит дыхание, как будто сама еще не до конца в это верит, – получила должность посредника в этом проекте.

– Ну разве это не классно? – Я обнимаю Карли и пью шампанское над ее плечом. – Ты просто обязана каждый день рассказывать мне, что интересного вы там нашли!

– Первый ежедневный отчет будет отправляться вам, мэм, – отдает честь Карлина. – Если за него ты спасешь меня от этой Блант. Она уже меня ненавидит.

От смеха я давлюсь последними каплями шампанского.

– Вивиан Блант – дракониха. Не принимай это на свой счет, ты тут ни при чем. После первого собеседования с ней я была готова расплакаться. – Нет, если говорить откровенно, я чувствовала себя абсолютно раздавленной и рыдала бы в три ручья. Если бы не Седрик. Так странно вспоминать, куда мне хотелось его послать, когда он без приглашения объявился перед входом в музей. И не позволял от него отделаться.

– Понадобится меч, чтобы с ней разобраться? – уточняет Карлина. – Или она предпочитает, чтобы ей приносили в жертву девственниц?

Я пожимаю плечами:

– Думаю, у нее, как у любого доброго дракона, есть сердце.

– Вот и выясним, – решительно произносит Карли и с негромким «плинь!» щелкает ногтем по моему бокалу, как будто мы чокаемся.

У меня за спиной появляется Седрик, целует меня сзади в шею и над плечом протягивает мне сидр, который я не сразу у него забираю, так как сначала на мгновение закрываю глаза и наслаждаюсь ощущением его губ на моей коже. Не знаю, когда я к этому привыкну. Нет, наверно, я вообще не хочу к этому привыкать.

– Я хочу знать, что именно вы двое собрались выяснять? – любопытствует он, почти касаясь губами моего уха.

Мы с Карли обмениваемся взглядами и молча решаем немножко его помучить.

– Точно хочешь, – отвечает она.

А я добавляю:

– Но, скорее всего, никогда не узнаешь.

Седрик хмыкает.