– Да ладно, ладно, больно надо! – соскочила та с дивана и ушла, вызывающе виляя своей задницей.
Лариса извинилась и вышла вслед за ней, как я понял из её слов, оказать ей моральную поддержку.
– Ну спасибо, друг, удружил ты мне с этой Мариной! – спокойно, но с ноткой укоризны упрекнул меня он, когда подошёл ко мне и встал рядом.
Мне было неловко смотреть ему в глаза. Я ничего уже не мог изменить, только и оставалось, что вдохнуть и с отчаянием громко выдохнуть. Мы стояли рядом и молча пили, каждый погрузившись в свои мысли. Я молчал, потому что чувствовал себя виноватым, смысла оправдываться уже нет, а Рустам молчал, потому что смысла не видел меня дальше упрекать, увидев мой итак побитый вид.
Минут через десять вернулась Лариса, и теперь я предупредил её, что ненадолго отлучусь устроить нам ночлег. Я не боялся оставлять их с Рустамом наедине, уверенный в том, что друг никогда не станет претендовать на моё. В нём я был уверен, как в себе. Что касается Ларисы, сомнения терзали меня, и я догадывался, что её чувства к нему ещё не остыли. Выходя из бильярдной, я был уверен, что девушка, после того как за мной закроется дверь, не упустит шанс его вернуть.
Подслушивать нехорошо, но я остался под дверью, прислушиваясь к их разговору. Я должен убедиться в своих предположениях, или признать их ошибочными. Червь сомнения грыз мою душу, не оставляя мне другого выхода, кроме как стоять и "греть уши", впитывая в себя то, что происходит за этой дверью, чтобы навсегда развеять свои сомнения, или сойду с ума…
Глава 32. Лариса.
Только за Маратом закрылась дверь, как я запрыгнула на колени к Рустаму, ласкаясь к нему. "Как же я соскучилась по этому человеку", думала я про себя, набираясь смелости озвучить это вслух, вдыхая без остановки знакомый и такой любимый аромат его волос и парфюма, которым он пользовался.
– Рустам, я не могу тебя забыть. Хочу тебя до невозможности…, – унижалась я перед ним, плюнув на гордость и просила ласки, как та кошка, изгибаясь, у ног своего хозяина.
– Ну, допустим, я соглашусь, куда Марата денем? – сверлил он меня своим пронзительный взглядом, с лёгкой усмешкой на губах.
– Да ему без разницы с кем, он и Мариной не побрезгует, лишь бы дырка была, а мне нет. Я люблю тебя, как и прежде, ничего не изменилось…, – признавалась я в том, что было в моей душе, надеясь растопить его чёрствое сердце.
– Да что ты? А по моему такой шлюхи и давалки ещё поискать надо. Тебе Лариса с твоими талантами не на филфак надо было, а в театральное поступать. Просчиталась ты с факультетом, – смеялся он в открытую надо мной, высмеивая мои чувства, в очередной раз растоптав их ногами, не воспринимая меня всерьёз.
– Зачем ты так со мной? – прошептала я севшим голосом.
От сильной боли сдавившей сердце у меня пропал воздух из лёгких, и мне нечем стало дышать. Минуты две и приступ прошёл, вернув мне былое самообладание. С ненавистью посмотрев на него, я решила вернуться к своему первоначальному плану мести. Сам решил свою судьбу, ведь не обязательно было меня унижать и мешать с грязью.
– Как Оля? Уже дала тебе или нет? Интересно, как быстро сдастся эта недотрога? – не могла успокоиться я, злоба душила меня, сотрясая всё моё тело мелкой дрожью, и я не могла справиться с этой язвительной, поглощающей мою душу ненавистью.
– А твое какое собачье дело? Лучше за своим моральным обликом смотри. Совсем уже последнюю гордость и чувство собственного достоинства растеряла. Ложишься под любого, кто тебя позовёт, самой не противно? Я пнул, с Маратом сразу стала спать. Не смей даже к ней на пушечный выстрел приближаться, ты и её сломанного ногтя не стоишь, дешевка! Всё, я пошёл спать! – скинул он меня со своих ног прям на пол, что я больно ударилась бедром
Перешагнув через меня, как через какое-то бревно, Рустам пошёл прочь из комнаты, оставив меня одну. Сколько я так пролежала на полу не помню, по ощущениям очень долго. Из забытья меня вырвал скрип двери и грозный рокот Марата, склонившегося надо мной.
– Ах ты дрянь! Нравится, когда с тобой обращаются как со шлюхой? – схватил он меня за волосы, поднимая с пола, как какую-то невесомую песчинку. – Хотя почему как, ты шлюха и есть! Так теперь и буду с тобой обращаться!
Боже мой, неужели он все слышал? Зачем я это говорила Рустаму, что на меня за помутнение нашло? Что я натворила? Он так больно тянул меня за волосы, что я боялась, он их вырвет с корнем.
– Смотри мне в глаза, сука! Я был готов бросить к твоим ногам весь мир, боготворил тебя, а ты что сделала, тварь? – смотрел на меня нечеловеческим взглядом Марат, чем сильно испугал меня. Никогда не видела его в таком неадекватном состоянии, и это только моя вина. Глаза его налились кровью, он был как обезумевший, не желая воспринимать и слушать мои оправдания.