За те семь дней, которые прошли с того момента, когда Гермиона Грейнджер застала Дэниела Блэка и Драко Малфоя целующимися, все трое заметно изменились.

Гермиона почти перестала бывать в поместье, теперь появляясь там как можно реже. Все дело в том, что она не могла забыть ту сцену, невольной свидетельницей которой оказалась, и пересилить себя, чтобы принять выбор своего друга. Девушка очень сильно переживала и волновалась за него, но пока не могла найти способ разлучить их с Малфоем. Наоборот, каждый раз в глазах Дэниела Гермиона видела однозначное «Если я еще раз услышу от тебя хоть слово в его адрес, тебе придется забыть не только о том, что мы были друзьями, но и вообще о моем существовании». И хотя молодой человек больше не произносил этих слов, они словно висели над Гермионой дамокловым мечом.

Сам Блэк окреп не только физически, но и морально: он стал увереннее в себе, перестал смущаться по любому поводу, но в то же время был открытым и часто улыбался. От замкнутости, которая была его раковиной на протяжении последних пяти лет, единственных, которые он помнил из своей жизни, почти не осталось и следа.

«Если я не помню причины, которая заставляла меня отгораживаться от людей, то какой смысл продолжать строить из себя «железного Блэка»? Будем решать проблемы по мере их поступления», - справедливо рассудил Дэниел и с головой окунулся в новый для себя мир магии и мир Драко, наслаждаясь каждым мгновением, проведенным рядом с ним.

Блэк даже настоял на том, чтобы Драко показал ему свои владения. Обход особняка растянулся на целый день, потому что интересного было так много, что Дэниелу хотелось все получше рассмотреть.

Одна библиотека чего стоила! Как истинный хозяин книжного магазина, хоть и не волшебного, Блэк не мог пройти мимо и не осмотреть огромные стеллажи, заставленные старинными фолиантами, многие из которых существовали в единственном экземпляре.

Самое большое впечатление на Дэниела произвели библиотека и кабинет, в которых было сосредоточенно множество занимательных вещиц. Правда, Драко утверждал, что большинство из них опасны для здоровья, но это отнюдь не уменьшало их интересности.

Дэниела поразило обилие змеиной символики, которая присутствовала абсолютно везде: начиная от монограммы над входом в особняк - две переплетенные змеи, образующие букву «М», - до маленьких змеек на столовых приборах.

- Такое ощущение, что я попал в террариум, - однажды сказал Блэк.

Он задумчиво рассматривал стоявшую в холле чашу: ее широкую ножку обвивала змея, душившая в объятиях другую, снаружи и внутри край опоясывали замысловатые символы, а на дне была начертана надпись: «Единство жизни и смерти», причем не на стандартном в таких случаях латинском, а на английском языке.

- Странно, у тебя в доме исключительно дорогие вещи, в основном серебряные, - пробормотал Дэниел, - а тут явно не драгоценный металл.

- Да, ты прав, - усмехнулся Драко. - Сплав меди с чем-то там еще, не помню, с чем. Это подарок моим родителям на свадьбу от сестры матери - Беллатрисы, в то время еще Блэк.

Дэниел резко поднял голову.

- Блэк? - переспросил он. - Интересно… Значит, мы с тобой можем быть родственниками? - в его голосе проскользнула нотка ужаса.

- Нет. Тетя Белла не твоя родственница. В их роду не было Дэниелов.

Блэк едва заметно усмехнулся и вернулся к рассматриванию чаши.

- Все равно не понимаю, зачем такой богатой семье, как твоя, нужна подобная безделушка, - сказал он.

- Я тоже не понимаю, - пожал плечами Драко. - Но родители очень ей дорожили.

Дэниел хотел получше рассмотреть чашу, которая странным образом так заинтересовала его, хотя ничего особенного в ней не было. Он взял ее в руки, и тут же ее окутало изумрудное свечение, словно слабый отблеск от Авады Кедавры.

Блэк испуганно поставил чашу обратно и отдернул руку, на которой остался светящийся зеленый след, исчезнувший спустя несколько мгновений.