– Только сразу!

Макрон кивнул. Гладиатор протянул свою целую руку и ухватился за колено Макрона. И откинул голову назад и вбок, подставив шею и ключицу. Макрону было известно, что этих бойцов специально учат умирать на арене, не выказывая страха, и только лёгкое подрагивание руки гладиатора, цеплявшейся за его колено, показывало истинные его чувства. Прислонив щит к ноге, Макрон поднял меч и нащупал ямку под ключицей обречённого. Потом прижал кончик меча к этому месту, несильно, даже не распоров кожу.

– Готов? – спросил он.

Гладиатор кивнул и закрыл глаза.

– На счёт «три», – тихо сказал Макрон. – Один, два…

Он изо всех сил вонзил меч в тело, так что клинок сразу дошёл до самого сердца. Нажим заставил гладиатора охнуть, его нижняя челюсть отвалилась, глаза открылись и вылезли из орбит. Макрон повернул меч в ране и выдернул его, и из открытой раны мощным фонтаном брызнула кровь. Гладиатор покачался, потом упал на спину, уставившись в небо, последний раз вздохнул и умер. Вокруг стояла полная тишина, никто не шевельнулся, потом Катон услышал крики и команды и топот калиг. Это трибун Бурр вёл к ним остальные когорты. Эти звуки привлекли внимание нескольких гладиаторов, и они отступили назад, к ограде. Их примеру последовали некоторые другие, потом ещё больше, пока перед преторианцами не осталась всего горсть бойцов, по-прежнему при оружии. Они стояли и злобно и вызывающе смотрели на гвардейцев.

– Шестая центурия! – скомандовал Тигеллин. – Стройсь!

Солдаты бросились строиться в шеренгу. Макрон задержался, воспользовался подолом туники убитого гладиатора, чтобы стереть кровь со своего клинка, потом они с Катоном присоединились к остальным. На земле осталось лежать несколько тел, по большей части преторианцев; раненые стонали от боли.

– Последнее предупреждение! – крикнул Тигеллин оставшимся с оружием в руках гладиаторам, всё ещё не желавшим сдаться. – Мечи в ножны, или вы умрёте!

– Тогда лучше уж умереть! – ответил один из них, высокий и мускулистый человек восточной наружности. Его тёмные губы растянулись в яростном оскале, и он бросился вперёд, на преторианцев. Завязалась новая схватка, последовал быстрый обмен ударами – он напал на одного из своих врагов и заставил его отступить. Но тут двое других преторианцев навалились на него с обеих сторон. Он ухитрился парировать один выпад, но тут же получил удар мечом в бок. Он со стоном отпрянул от ранившего его клинка, но тут же получил ещё – в другой бок и в грудь. Ещё несколько безжалостных ударов, и он рухнул на землю и замер, истекая кровью.

Жестокий конец его безнадёжной выходки окончательно лишил остальных, ещё не сложивших оружия, силы духа. И они вложили мечи в ножны и отошли назад. Позади них, на дорожке за оградой, уже появился отряд ауксилариев с пилумами наготове.

– Как раз вовремя, – кислым тоном прокомментировал их появление Макрон.

Минуту спустя на сцене появился трибун Бурр и тут же расставил своих людей по обе стороны от шестой центурии лицом к гладиаторам. После чего промаршировал к смотровой площадке и отдал честь императору:

– Какие будут приказания, государь?

На лице Клавдия было ледяное, безжалостное выражение. Пальцами одной руки он барабанил по балюстраде, в другой по-прежнему крепко сжимал кубок с вином.

– Для тех, кто не п-п-повинуется императору, может быть одно нак-к-казание. Я бы всех вас велел перерезать, прямо здесь и прямо сейчас… если бы не вон то отребье. – Клавдий кивнул в сторону противоположного берега и толпы, что усеивала пляж и склоны ближайших к озеру холмов. Доносившиеся оттуда недовольные хлопки как раз достигли крещендо. – А так, – продолжал он, – вы ум-м-мрёте вон там, на озере. И это будет только справедливо. Бурр!

– Да, государь?

– Отведи этих подонков на корабли. Быстро!

– Есть, государь!

Недовольно оскалившись напоследок, Клавдий отвернулся от балюстрады и пошёл внутрь павильона. Бурр прошёл сквозь ряды своих солдат и приблизился к гладиаторам. Уперев руки в боки, он уставился на них.