Сквозь силовую стенку был прекрасно виден силуэт «Амидалы», её заострённый нос, увенчанный окошком передних сенсоров, гранёный купол рубочного блистера, проёмы скуловых агрегатных портов, пара орудийных башенок по сторонам выдвинутого переднего шасси, наклонные крылья с вилками ионизаторных панелей, короба реверс-моторов над их основаниями. Нацелившись на корабль, как на ориентир, я осторожно завёл капсулу в ангар и сдвинул в сторону, к стене, чтобы не помешала взлетать. Выбрался из кресла, отдраил люк:

– Прошу!

– Благодарю.

– Тебя подбросить? – радушно предложил я, останавливаясь у борта «Амидалы».

– Нет-нет, – улыбнулась Людмила и положила руку мне на плечо. – Я сама. С тобой мы простимся здесь. Навеки.

– Это ещё что за фокусы?! – воскликнула словно бы с неба свалившаяся Осока, хватая Людмилу и разворачивая к себе.

– Не… – начал я и осёкся, увидев, как моя подруга ловко выкручивает из пальцев Людмилы чёрный предмет, сильно напоминающий… нож? Это что же, в благодарность за всё меня собирались банально посадить на перо??

Стволы задней турели корабля смотрели из-под крыла Людмиле в голову. И я знал: случись стрелять – Падме попадёт точно в цель, не зацепив ни меня, ни Осоку.

– Бета, взять её! – приказала Осока. Подоспевшая дройдесса блокировала Людмиле обе руки, и вырваться из этих металлических тисков смог бы, разве что, адепт Силы.

– Зачем ты встряла? – сказала Людмила. – Теперь вместо него умрёшь ты.

Глаза её смотрели на руку Осоки, на разрезанный край краги, под которым виднелась крохотная, длиной каких-то два ногтя, царапина.

– Ах ты, тварь! – не помня себя от бешенства, я схватил бывшую однокашницу за горло. – Нож отравлен? Чем?? Быстро!!!

– Уже поздно, – Людмиле было больно, и улыбка вышла больше похожей на гримасу. – Даже если отнять руку, она всё равно умрёт.

– Что случилось? – встревоженный Иан выскочил из корабля и подбежал к нам.

– Эта дрянь зацепила Осоку отравленным ножом, – ответил я. – Плоскогубцы есть? Бери ими аккуратно и неси в медотсек на анализ. И ты, героиня, тоже туда, быстро!

Людмиле поневоле пришлось подняться на борт вместе снами. Вернее, Бета и один из «мальчиков» внесли её, как мешок, взявшись за руки и за ноги.

– Что будем делать с тобой, решим по результатам обследования, – зло сказал я.

– Можете хоть сейчас убить, – Людмила попыталась пожать плечами, но это было проблематично, когда висишь, пристёгнутая за руки и за ноги к распоркам трюма у правого борта. – Она всё равно умрёт.

– Что ты заладила, «всё равно», «всё равно»?? – взорвался я. – Неужели в тебе не осталось ничего человеческого??

– А ты сначала потеряй мать, единственного близкого человека, потом попади в рабство, чтобы тебя насиловали каждую ночь, да не по одному разу, а потом поговорим!