Когда дворецкий, с испуганным выражением лица закрыл за неприятным гостем дверь, Джек обернулся и хмуро глядя на Мэлани произнес:

– С сегодняшней ночи ты спишь со мной, в моей комнате. Возражения больше не принимаются. Нужно будет – я применю силу, с меня хватит. – Не дав девушке сказать ни слова, он ушел обратно в кабинет.

– Ах, девочка. Джек прав. Может хватит уже? – Печально покачала головой герцогиня Анна. – Прекращай мучить и его и себя. Пора уже отбросить все страхи и наслаждаться счастьем. А то вон – Кивнула женщина в сторону выхода – Этот тип наверняка подкупил наших слуг и те рассказали ему о том, что вы спите в разных комнатах. Даже если я обновлю состав прислуги, где гарантии, что новые люди не продадутся этому Бэлфорду? Так что подумай. Не дай какому-то похотливому старику разлучить вас с Джеком. – У герцогини, после такой омерзительной сцены, пропало всякое желание ехать в город за покупками. Да и у Мэлани тоже. Девушка поплелась обратно в свою комнату. Чуть позже к ней зашла служанка и сказала, что у нее приказ герцога – перенести вещи госпожи в комнату господина. Красавица согласно кивнула и не стала возражать.

Мэлани только что вышла из приготовленной слугами ванны. Обернувшись белой простыней, девушка прошла из соседнего маленького помещения в комнату Джека, в которую сегодня перенесли ее вещи. Большая кровать возле стены с массивным балдахином конечно впечатляла. Красавица испуганно смотрела на предмет мебели, понимая, что сегодня ночью ей предстоит делить это ложе с мужем. Мэлани била нервная дрожь. Вряд ли герцог придет, просто ляжет спать, не прикоснувшись к девушке. На это было наивно надеяться. Даже своей первой брачной ночи с Майклом она так не боялась.

Она закрепила простынь подмышкой и подняла руки, чтобы вынуть заколки из волос и распустить густые пряди по плечам. Ночная сорочка, услужливо приготовленная служанкой, лежала на кровати, ожидая когда ее наденет хозяйка.

Внезапно дверь открылась, и в комнату вошел Джек. Подняв глаза, он замер, в восхищении рассматривая жену. Девушка резко повернулась в сторону герцога, держа в руках шпильки и сжимая края простыни у себя на груди. Она испуганно смотрела на мужа, ожидая что же он будет делать дальше. На Джеке была одета белая рубашка с расстегнутым поверх нее темным жилетом. Такие же темные брюки обтягивали крепкие, мускулистые ноги мужчины. В руках Джек держал галстук, который видимо снял по дороге в свою комнату. Он медленно приблизился к Мэлани, не сводя с нее горящего желанием взгляда, и низким хриплым голосом произнес:

– Ты боишься меня. Почему?

– Я не знаю – Нервно пожала обнаженными плечиками Мэл. Герцог поднял руку и нежно провел ладонью по раскрасневшейся от горячей ванны щеке красавицы, опускаясь ниже… по тонкой шее… ключице и предплечью.

– Думаешь, я способен причинить тебе боль? – Грустно произнес мужчина.

– Нет, ты такого не сделаешь – Отрицательно покачала головой Мэл, начиная дышать все быстрее и глубже, чувствуя дрожь возбуждения от прикосновений герцога.

– Может ты боишься, что со мной ты тоже не сможешь испытать удовольствия? – Спросил Джек, намекая на отсутствие наслаждения в первом браке Мэлани.

– Наоборот – Смущенно прошептала девушка, еще сильнее покраснев. – Думаю, что будет его намного больше… И это меня пугает… Смогу ли я сдержаться…Смогу ли быть до конца приличной?…

– Никаких сдерживания. Я хочу видеть и знать что тебе со мной хорошо. Это наша супружеская спальня, здесь не должно быть приличий… только откровенность… – Перебил ее Джек. – Я хочу чтобы ты не прятала от меня ни единой эмоции и была как можно более откровенная в проявлении своих желаний, реакции своего тела на мои ласки… Чтобы ты была самой собой. Договорились? – Хриплым от еле сдерживаемой страсти голосом спросил герцог.

Мэлани внутренне ахнула от таких откровенных слов мужа и только смущенно кивнула головкой в знак согласия. Джек запустил пальцы второй руки в белокурые вьющиеся пряди любимой и пропустил их между ними, с восторгом наблюдая, как шелк волос красавицы ласкает кожу его руки.

Мужчина взял Мэлани за плечи и привлек к себе, взяв личико девушки в свои руки. Джеку не терпелось сорвать с нее простынь, кинуть на постель и заниматься любовью, пока она не взмолится о пощаде… Но нет… Он не будет торопиться… Не будет портить такой долгожданный и сладостный момент спешкой.

– Я так долго ждал этого дня, милая моя девочка – Тяжело дыша, прошептал Джек, накрывая уже приоткрытые и ждущие ласк губы Мэлани сладким поцелуем. Проникнув своим языком внутрь, он ласково терзал язычок любимой женщины, пробуя ее вкус и настойчиво исследуя пространство, делая поцелую все более требовательным и яростным. Красавица застонала от удовольствия. Как чудесно снова чувствовать его губы на своих губах, ощущать эти искусные ласки его языка, от которых так легко потерять голову… Она обвила тонкими ручками шею мужа и прижалась к нему всем телом.

Джек чувствовал сквозь ткань рубашки напрягшиеся соски Мэлани. Возбуждение разгоралось все сильнее, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Он разомкнул замок ладоней Мэл вокруг своей шеи и медленно повел девушку к кровати, бережно посадив на постель, предварительно размотав на ее теле простынь и откинув ткань подальше.

Герцог отошел на несколько шагов назад, с быстро бьющимся сердцем разглядывая Мэл, откинувшуюся на кровать и опирающуюся на локти. Девушка была обворожительна, словно ангел. Ее безупречная молочная кожа светилась в пламени зажженных свеч, приобретая золотистый цвет. Пышная, упругая грудь так и просилась, чтобы ее сжали горячие ладони Джека, а твердые соски молили о ласке.

Мужчина стал нетерпеливо снимать с себя одежду. Мэлани во все глаза смотрела как обнажаются его широкие плечи, мощные, полные сил, с рельефными мышцами грудь и руки… Твердый пресс на плоском животе… А эта красивая шерсть делающая торс герцога таким сексуальным и притягательным…

Увидев побледневший шрам на боку от раны, полученной во время войны, Мэлани улыбнулась. Ее сердце затопила новая волна нежности к герцогу. Захотелось припасть губами к этой отметине… Ведь тогда она могла потерять Джека навсегда… Смерть могла забрать ее любимого мужчину себе в те дни… Какое счастье, что он остался жив…