Дружелюбие мужчины рассеяло последние сомнения; Джилли пересекла комнату, остановилась у камина и огляделась.
Светлые, серовато-голубого оттенка стены отражали лишь слабый отблеск огня, а кресла были обиты твидом того же цвета. На стенах висели темно-красные ковры, а на полках разместились батареи книг с позолоченными коричневыми кожаными переплетами. Вещи создавали в комнате атмосферу теплоты и уюта. На высоком окне не было занавесок, но сырую, холодную ночь не впускали в дом плотные венецианские жалюзи.
— Какая уютная комнатка, — задумчиво произнесла Джиллиан. — Просто прелесть. Представляю, как хорошо сидеть здесь и обдумывать насущные проблемы. — Она заметила умирающий в камине огонь. — Может, мне подложить угля? Пламя вот-вот потухнет.
— Благодарю, — серьезно ответил собеседник, наблюдая за ней и задумчиво попыхивая своей трубкой, пока девушка растапливала камин. Глаза ее ярко блестели, а голос был звонок и полон жизни. Странно, какое ошибочное впечатление иногда может сложиться о человеке. В этой промокшей пташке явно таилось куда больше древних сил, чем он поначалу предполагал. Вполне возможно, увиденное вначале и вовсе было иллюзией.
В эти секунды в голове Стива вихрем пронесся последний разговор с Зэллой. Он вспомнил ее темные, итальянские глаза, сверкавшие от злости, потому что он забыл выполнить одно маленькое поручение, данное ею перед его отъездом в Лондон. Ее яркая красота, достойная пера поэта, столь сильно отличалась от облика этой хрупкой, живой, импульсивной девушки…
— Ну и как вы думаете, понравится вам у нас? — мягко спросил Стив, когда она повернулась к нему.
Секунду Джиллиан размышляла над его вопросом.
— Ваша мама невероятно мила, но вот миссис Лэнг меня, похоже, невзлюбила. Так мне кажется.
Чарлтон кивнул:
— Миссис Лэнг очень привязана к нашей семье. По ее мнению, мама ведет себя излишне доверчиво, а потому сама она предпочитает занимать скептическую позицию. Будьте к ней немного снисходительнее.
Мисс Блэйк не хотела, чтобы в голосе прозвучала неуверенность, но ничего не могла с собой поделать.
— А вы не жалеете… Я имею в виду… о том, что привезли меня в «Хантэрс-Мун», ничего толком обо мне не зная?
Собеседник задумчиво вытряхнул трубку.
— Нет, я не жалею. Видите ли, Джилли, я не слишком сентиментальная личность. И если выяснится, что вы меня обманули и не справляетесь со своими обязанностями, то без малейшего раскаяния я выставлю вас за дверь.
Нет, раскаяния он не испытает, мысленно согласилась девушка. Но Зэллу все же оставил в доме, хотя та и не пожелала выполнять никаких поручений. Но Зэлла — совершенно иное существо. Было ясно, что этот холодный и якобы равнодушный, несентиментальный человек нежно любит эту женщину. Внезапно Джиллиан снова ощутила неприятный холодок, напоминавший ей, что она посторонняя.
— Кстати, — заявил наниматель, как бы подводя черту под неприятной темой и окончательно убеждая помощницу в том, что он ее и правда уволит за нерадивость, — думаю, тебе следует называть меня просто Стив и воздержаться от рассказа об истинных обстоятельствах нашей встречи кому бы то ни было. Понимаю, что тебе, невероятно искренней девочке, это будет нелегко сделать, но как-нибудь ты выкрутишься. Ведь не обязана же ты всем рассказывать о себе направо и налево, верно?
Собеседница взирала на него с сомнением, отчасти подозревая, что мужчина попросту над ней подтрунивает.
— Нет, наверное, не обязана, но я не уверена, что мне удастся избегать лишних вопросов.
— Что ж, постарайся, Джиллиан Блэйк, договорились? — улыбнулся Чарлтон. — Знаешь, люди невероятно глупы; они не в силах понять, что если бизнесмен, возвращаясь ночью с работы, видит на дороге промокшего до нитки человека, сажает его в машину, везет к себе домой и нанимает на работу, то в этом нет совершенно ничего предосудительного.
— Но я это понимаю, — с негодованием возразила Джилли и удивилась, когда мужчина прыснул от смеха.