В одно мгновение вся любезность с нее слетела:

– Где слышали?

– Слухами земля полнится, – хмыкнула я.

Женщина подалась вперед, поставив локти на стол:

– А вы собственно кто?

– Простите мою бестактность. Анна Машкова, журналист газеты «Неделька».

Ух, как приятно-то говорить это официально!

– Кто вас сюда пустил? – зло прищурилась заведующая, в ее голосе зазвучал метал.

– Уважаемая, вы меня ни с кем не спутали? Я не кошка, чтобы меня впускали, сама вошла.

Она поморщилась, отвела взгляд в сторону. Я же, тем временем, продолжила деловым тоном:

– Вы так не любите прессу? Или же администрации геронтологического центра есть что скрывать?

Кристина Андреевна холодно покачала головой:

– С чего бы? Мы всегда открыты для общественности.

– Очень хорошо, – я показала ей официальный запрос от редакции для большей сговорчивости. – И так, что же произошло?

Женщина сцепила руки в замок. Ее тонкие пальцы венчали длинные ярко-красные ногти. Никогда не любила столь вызывающий маникюр.

– Петр Тихомирович Глушко действительно выпал из окна своей комнаты. И произошло это совершенно случайно.

– Да вы что? А с чего так решили?

Ей явно не понравился скепсис, прозвучавший в моем голосе. Можно было постараться сдержать эмоции, но я никогда не терпела, чтобы принимали решений за меня. Уж с тем, как думать и делать выводы точно самостоятельно справлюсь, без лишних подсказок со стороны.

– С того, что этот старик был слеп, как крот и почти полностью глух! – повысила голос она, но тут же спохватилась, вернув себе спокойное выражение лица и фальшивую, будто приклеенную, улыбку. – А в последнее время он стал страдать от бессонницы, беспричинных проявлений агрессии и галлюцинаций. В общем, так проявлялась прогрессирующая форма безумия. У пожилых людей такое часто бывает, не удивляйтесь, Анна.

Стройное объяснение. Я нахмурилась: