Хотела бы расстроиться, но не получалось. Досадно, конечно, что Кикимора отказалась помогать, но, по крайней мере, на болотах можно теперь бояться лишь участи быть растерзанным и съеденным нечистью. Ну, или утопленным. Без всяких… непристойностей.
И все же я вижу некую насмешку судьбы, учитывая, что жить и нежить вокруг меня то и дело сходятся. Кикимора, Василина. И обе нашли-таки свое счастье. На фоне того, что происходит у меня в жизни, я откровенно негодую!
— Но, — со значением добавила Липа, красноречиво покосившись на Ждана, которого Василий под присмотром Велеса деловито связывал крепкими веревками. — Они сказали, что, если потребуется от какого-нибудь трупа избавиться — им только за радость будет.
— У меня на трупы уже приоритетная очередь образовалась, — раздраженно выдохнула я, уперев руки в бока. — Половина огорода еще не удобрена, русалки некормленые, да и до кладбища с гулями как-то ближе, чем до топей, — перечислила я первые три пункта, как заставить тело охотника послужить на благо в практическом или гастрономическом смысле. М-да, моя циничность даже меня, порой, ввергает в шок.
Я шумно выдохнула и осмотрелась без особого умысла, но в одно мгновение замерла.
— Что теперь делать будем? — сочувственно спросила Липа, но ответа не дождалась, почувствовав во мне перемену. — Дарина?
— Пытаться выжить, — выдохнула я еле слышно, смотря в одну точку.
Вероятно, это был первый случай в моей жизни, когда я ощутила чужое присутствие раньше, чем Велес с его слухом и обонянием. Да и как бы он успел, если появление нового гостя произошло буквально из ниоткуда?
Полагаю, именно так действует мое ведьминское предчувствие, потому что у моих ворот еще никого не было, когда я ощутила неладное. А затем возник небольшой клочок черной дымки, который разросся в одну секунду и явил… девушку. Юную, с большими практически полностью черными глазами на очень бледном, немного болезненно худом и скуластом, но все равно красивом лице в обрамлении тяжелых и длинных локонов рыжего цвета. В волосах блестели серебряные пряди, выглядевшие какими-то неестественными и чужеродными на молодой женщине. Практически моей ровеснице…
— Не может этого быть… — совершенно потерянно и шокировано выдала Липа. Но мне кажется, что шок ее был иного рода, чем неожиданное появление женщины в моем дворе из ниоткуда.
— Вы как будто меня не ждали? — обвела незнакомка в черном балахоне нас взглядом, от которого нервная дрожь пробежалась по телу. А после женщина улыбнулась холодной улыбкой, делающей ее красивое лицо отталкивающе-неприятным.
Девушка была одета в темную одежду странного покрова и обвешена различными амулетами и лентами с незнакомыми мне рунами. В поясной сумке виднелись очертания чего-то, что напоминало пухлую книгу.
— Лю… Любава? — с видом глубокого шока переспросила Липа у незнакомки, будто увидела приведение.
Глава 22. Дарина
Молодая женщина повернула голову в сторону шокированной домовихи и презрительно улыбнулась.
Я же задохнулась от догадки и посмотрела на незнакомку уже другим взглядом, с ужасом узнавая в когда-то миловидном лице родственные черты, так похожие на воспоминания о моей маме и… мое собственное отражение в зеркале.
— Нет, — отказалась я верить в это, ощущая, как в груди закипает волна обжигающей злости, обиды, отчаяния и неверия. Моя бабушка пропала. Она и ее муж. И я отказываюсь верить, что она сделала это по доброй воле, чтобы перейти на темную сторону. Это женщина — не моя бабушка. Бабуля Любава — умерла. Уж лучше так.
Но незнакомка сгубила даже последнюю надежду на ошибку:
— Когда-то меня звали так, — ответила она домовихе. — Но это было очень давно. Теперь у меня другое имя, — мелодичным голосом заметила черная ведьма, с удовольствием наблюдая за нашей реакцией: Липа болезненно всхлипнула, словно ей сделали больно, а я упрямо трясла головой и упрямо сжимала кулаки. — Так, вот, значит, каково было мое прошлое, — осмотрелась она с большим интересом. — А ты? — остановила та взгляд на мне. — Дочь? — склонила женщина голову к плечу, но после сама же отрицательно цыкнула. — Нет, по годам не сходится. Ты — неактивная. До сих пор сохранить молодость не могла. Значит — внучка? — вздернула та бровь.
Я же едва не закричала «Нет!».