На улице потемнело.
— К чёрту такую ортодоксанльность, — говорю я, смотря вверх. — В небе над нами висела смесь червяка, медузы и падшего ангела. Длинный, метров десять, полупрозрачный приплюснутый червь, с медузоподобными щупальцами, свисающими с брюха и десятком пар белых крыльев разной длины и ширины.
— Кажется, тебя нашли. — Тень напялила на себя лягушачью голову и похлопала игрушечными глазами. — Но если ты хочешь съесть это, то не стесняйся, я вмешиваться не буду!
…
Георг открыл глаза. На этот раз по-настоящему. Хотя, можно ли так сказать, оказавшись в Астрале? Он редко в него выходил. Не потому, что это было запрещено и не потому, что представляло какую-то сложность, просто там приходилось быть в аватаре червекентавра — человек выше пояса, а ниже червь, размером с лошадь. После каждого такого опыта, возвращаясь в реальность, было сложно подавить не свойственные нормальным людям желания. И теперь Георг знал, почему это происходило.
То, что он считал своим астральным аватаром, было разорвано надвое. Верхняя часть, он сам, лёжа на земле, смотрела на вторую — червя, которую обвивал чёрный змей. Собственно, именно он и оторвал его человеческую составляющую, а теперь с не меньшим успехом разрывал на куски червяка. Георг видел, что тело змея покрыто острой чешуёй и при движении его колец создавался эффект цепной пилы. Пилы, обхватывающей жертву со всех сторон.
Но это Астрал. Тут подобное не приводит к фонтанам крови и разлетающимся во все стороны кишкам. Червь просто взорвался энергией и её сразу поглотил змей.
— И что теперь? — спросил Георг. — Он был уверен, что змей и есть соблазнивший его паразит. — Ты обещал пятидесятипроцентную вероятность, что моя душа уцелеет, но не сказал, что это значит, что спасётся половина души!
— Этого шшш не достаточ шшш но?
— Нет! Я чувствую, как из меня вытекает прана, ниже пояса энергетической структуры не чувствую, а значит восстановиться не смогу. Уж лучше ты меня тоже съешь.
— Мой шшш создатель хоч шшшшш ет, чтобы ты жил шшшшш. И ты будешшшшш.
…
— Я сваливаю, — говорю своей чокнутой тени и начинаю отступать по улице, одновременно выискивая щели в домах. Если они нарисованы на холстах, то должны быть стыки. Был бы у меня нож… стоп, это мир бессознательного, значит, если я пожелаю чтобы он у меня оказался на поясе… начинаю шарить там, ан нет. Не всё так просто.
— Не всё так просто, — сообщает зловредный плющ, — чтобы что-то тут проявилось, этого мало пожелать, этого надо бессознательно пожелать!
— Когда я выберусь, начну всерьёз бессознательно желать, чтоб тебя не стало!
— Ну, зачем нам эта агрессия? Квак (пока он носит этот костюм, буду называть его так!) встал рядом со мной и руками раздвинул нарисованный дом в стороны. За ним оказалась тьма, куда я с удовольствием и шагнул. Он вошёл следом и поправил за собой щель в реальности.
С этой стороны никакого города не было. Вообще ничего не было. Чёрная каменная поверхность накрытая темнотой.
— И где находится этот наш кусок мира тьмы?
— Дома у нас, это самостоятельный мир, созданный в двадцатом веке верующими в психологию. А тут мы оказались там, куда после смерти попадают души, не набравшие праны даже на первый уровень Астрала. В Лимбо.