По пражскому аэропорту Лара шла, как по музею — широко открыв рот. Во всем этом: в ярких брендовых магазинах, в звуках чужого языка вокруг, в надписях на латинице — было что-то красивое и нереальное, как будто она очутилась внутри фильма. При этом в отличие от гигантского шумного Шереметьево, в котором она чуть не потерялась, пражский аэропорт был уютным и каким-то домашним, если так, конечно, можно сказать про аэропорт. И чистота в нем была невероятная. Первый раз Ларисе не было неприятно заходить в общественный туалет, и это тоже восхитило её до глубины души. Она тщательно причесалась, глядя в огромное чистое зеркало, помыла руки вкусно пахнущим мылом и опасливо сунула их в сушилку, которая выглядела так, будто была деталью космического корабля. Опасения были напрасными: руки высохли почти мгновенно!

Глазея по сторонам, Лариса прогулочным шагом шла в сторону выхода (он был обозначен интуитивно понятной надписью VЭCHOD, которая была продублирована на английском и русском) и только, завернув за угол, поняла, куда так торопились все эти люди, обгонявшие её. Очередь на пункт таможенного контроля была длинной… Очень длинной! Лара досадливо вздохнула, ругая себя за недогадливость, и пристроилась в хвост. В итоге в зале прилета она оказалась только через час, когда из встречающих остался только грустный молодой человек с табличкой в руках:

— Пани Ольшанска? — неуверенно уточнил он. Лара даже не сразу поняла, что это про неё. Ну да, пани Ольшанская. Надо привыкнуть, что теперь к ней будут именно так обращаться. Несмотря на то, что она специально перед поездкой выучила несколько самых популярных чешских слов, включая «да, нет, спасибо, пожалуйста», сейчас в голове было пусто, и она просто закивала головой. Черт, как же они будут общаться? Знаками?

— Do you speak English? — вопросительно улыбнулся встречающий, и Лара облегченно выдохнула и кивнула. Слава Богу! С английским у неё все было отлично, тут можно было даже не переживать.

— Лукаш Достал, — представился он и протянул ей руку, а Лара, пожимая её, едва не хрюкнула от смеха. Вот это фамилия! Огонь! Но, к счастью, сумела удержать лицо и вежливо выразила удовольствие от знакомства.

— Лариса Ольшанская, — в свою очередь представилась она и заметила, как у Лукаша изумленно расширились глаза и слегка дрогнули в улыбке губы. А с её-то именем что не так? Вот не зря оно ей всегда не нравилось. Ларииииса. Неприятное какое-то имя. Прекрасно рифмуется с крысой, чем и пользовались мальчишки в начальной школе. Лара знала, что мама назвала её так, впечатлившись фильмом «Жестокий романс». Там тоже главную героиню звали Лариса Дмитриевна. Отчество подходящее, спасибо папе, имелось, так что с именем вопрос был решен почти сразу.

— Мам, а тебя не напрягает, что ты назвала меня в честь содержанки, которую убил муж из-за ревности к любовнику? — как-то спросила её Лара. Мама отмахнулась и заявила, что это неважно, зато та красивая и поет хорошо. Не сказать, чтобы после этого Лара как-то сильнее полюбила своё имя и чаще предпочитала его укороченный вариант. Вот и здесь, судя по всему, он будет более уместен. Возможно, имя «Лариса» для чешского уха звучит слишком странно.

— Говори мне просто «Лара», — торопливо предложила она своему встречающему. Из-за специфики английского языка не очень понятно было, на «ты» они или на «вы». Видимо, уже на «ты», если будут друг к другу по имени обращаться.

— А меня тогда зови просто Лукаш, — обрадовался он.

Вот и хорошо! Потому что и «мистер Достал» и «пан Достал» звучали одинаково комично, и Лара ужасно боялась, что не удержится и предательски захихикает, когда будет так говорить.

Лукаш оказался преподавателем английского с кафедры иностранных языков, к которой, собственно, и будет относиться Лара. Он приехал на старенькой Шкоде и довез её от аэропорта до общежития ЧЗУ. Аббревиатура расшифровывалась как Чешска Земнедельска универзита. Проще говоря, сельскохозяйственный университет, где Ларе и предстояло работать ближайший учебный год.

— Если хочешь, я могу пойти с тобой в общежитие и помочь с оформлением, — предложил Лукаш, вытаскивая её чемодан из багажника, — ты ведь на чешском не говоришь?

— Совсем не говорю, — покачала головой Лара, — а русский тут хорошо понимают?

Молодой чех вдруг громко и как-то обидно рассмеялся.

— Шутишь? Только пенсионеры, которые его еще при коммунистах в школе учили. Но вряд ли они захотят с тобой говорить на русском.

По тому, с каким презрением он произнес слово «коммунисты», Лара поняла, что тему лучше свернуть. Вот чертов Борис Иваныч! Понимают тут русский, понимают… Да как же, ага! Сто раз!

— Буду очень благодарна за помощь, если тебе не трудно! — искренне сказала Лара. При одной мысли о том, что ей сейчас придется идти в это огромное здание из нескольких корпусов, искать там кого-то, договариваться с ними на смеси английского, русского и языка жестов, по спине бежал холодный пот.

— Мне не трудно, — покровительственно улыбнулся Лукаш, — у меня сегодня свободный день! Давай, когда ты получишь комнату, я покажу, где тут что расположено, а потом устрою тебе экскурсию по Праге. Ты же здесь первый раз?

О, а это уже что-то явно выходящее за рамки служебного поручения. Лара посмотрела на Лукаша несколько иным взглядом. Примерно её возраста, может, чуть старше. Типичный европеец, как она их себе представляла: весь чистенький, аккуратный, словно вылизанный. Модно подстриженная бородка, довольно приятное мягкое лицо, белая тенниска, бежевые шорты. Немного портили впечатление сандалии, надетые прямо на длинные светлые носки, но вдруг тут так принято ходить? Хотя, конечно, больший антисекс, по Лариному мнению, сложно было себе представить. Сандалики с носочками органично смотрятся только на малышах в детском садике, но никак не на взрослом парне. Зато с ростом и фигурой у Лукаша все было в порядке — спорт явно присутствовал в его жизни.

Да уж, подбрось кто такой экземпляр к дверям их факультета, там все студентки и преподавательницы передрались бы за него. На филфаке со свистом уходил такой мужской неликвид, на который на других факультетах и смотреть бы не стали. Для Лары показателем стало то, что даже у хмурого, вечно немытого студента Федора, который фанател от Сталина, а в свободное время гулял по кладбищу или смотрел видео со вскрытием трупов, в итоге появилась девушка. А уж Лукаша с его фигурой и европейской белозубой улыбкой на их факультете просто порвали бы на части.