– Так у меня после инициации выбор был: по медчасти пойти, или обратно на оперативную работу…

– Так чего в медики не пошел? Не пришлось бы тогда столько дерьма большой ложкой хлебать!

– Да нет, мне служба нравится, несмотря на сложности! – возразил старший лейтенант. – Я осознанно в Особый Отдел пришел! Должен же кто-то…

– Я понял, Егоров, что ты идеологически правильно подкован! – остановил словоизлияния подчиненного майор. – Так держать! Мы еще повоюем, Вася!

– Товарищ майор, – несмело спросил лейтенант, – а вы успели что-нибудь рассмотреть, пока он вас не вытолкнул?

– Совсем немного, Вася! Буквально краешек… но того, что я увидел, достаточно, чтобы охренеть!

– Серьезно, тащ майор?

– Аненербе! Здесь, у нас! В Рипейских[8] горах! Это я отчетливо уловил! А уж ложь от правды отличать, меня хорошо научили, несмотря на то, что я говёный Мозголом.

– Твою мать! Выходит, старикан этот правду говорил?

– Какую правду?

– Ну, про эсэсовцев в горах… Он и их дислокацию грозился показать…

– И ты, сука, все это время молчал? Да тебя, мля, под трибунал за такое… – Майор даже задохнулся от накатившего возмущения.

– Так… тащ майор… – сбивчиво принялся оправдываться Егоров. – Я же думал, старик дезу гонит! Он же Сенька! Да еще и старорежимный! Так и капитан Рогов считал…

– Какой же ты дятел, Егоров! – схватился за голову Станислав Борисович. – Такую хню всю дорогу обсасывать, а за главное и не ухватиться? Млять, да тебя из Управления Контрразведки ссаными тряпками гнать нужно! Сенька, видите ли он, старорежимная! Знаешь, сопля, сколько таких Сенек на нашей стороне воюет? Из настоящих потомственных аристократов? Может и этот на старости лет решил сподобиться? Совесть взыграла там, чувства патриотические проснулись негаданно-нечаянно!

– Так… я же…

– А! Помолчи лучше, Егоров! Под трибунал я тебя, конечно, не подведу… Но ты у меня, сука, кровавым поносом на службе изойдешь, пока не поумнеешь!

– Так это… тащ майор… может на передовую меня? В действующую… особистом… я уже несколько раз подавал… Но вы же все заворачиваете… Кровью оплошность смою…

– Ага, как же, разогнался он! На фронт – это еще заслужить надо! А кто, по-твоему, в тылу отдуваться должен? Думаешь, я рапорты не пишу? Только начальству виднее кого куда! Поэтому, отставить сопли! Утерся и в строй! В следующий раз лучше соображалка работать будет, что важнее! Шарафутдинов! – гаркнул во всю глотку майор. – Гони на базу, Алим! Да побыстрее!

– Так дорога ж убитая, тащ майор! – бодро отозвался водитель. – Растрясет!

– Гони, я сказал! Не рассыплюсь, чай, не стеклянный! – крикнул Станислав Борисович, покрепче вцепляясь в металлический поручень.