– Так точно! – раздалось в ответ. – Со всей аккуратностью доставим! – Однако машина в этот момент подпрыгнула на очередной рытвине еще сильнее.
– Зараза! – прошипел майор, но к водителю больше не прикапывался. – Так какие мысли у тебя насчет этого… старикашки-диверсанта образовались, старлей? – спросил майор еще одного, невидимого для меня собеседника.
– Мутная здесь какая-то история, Станислав Борисович… – немного помедлив, ответил старший лейтенант. – Я, пока вас со спецтранспортом дожидался, пораскинул немного мозгами… Допросил непосредственных участников сего безобразия, кроме капитана Рогова, естественно…
– Еще бы ты его допросил, – хмыкнул майор. – Его этот контрик престарелый так проморозил, что даже в гроб нормально не положить!
– Одного не пойму, как они такого сильного окудника[5] проморгали? – в голосе лейтенанта слышалось искреннее недоумение. – Ведь должны же были первым делом замерить его потенциальный резерв?
– Разжирели на тыловых харчах! – жестко произнес майор. – Совсем мышей не ловят…
– Ни скажите, товарищ майор! – со всем юношеским жаром встал на защиту покойного капитана старший лейтенант. – Кто угодно бы расслабился, только не Рогов! Я ведь под его началом в Особом Отделе НКВД начинал. И если бы у меня зачатки Силы[6] не прорезались и меня к вам не перевели – так и продолжал бы вместе с ним службу нести. И может быть, это я сейчас той ледяшкой… – Голос лейтенанта дрогнул, и он затих, продолжая обиженно шмыгать носом.
– Похвально, Егоров, что ты горой за своего бывшего командира! – похвалил подчиненного майор. – И не даешь его имя порочить!
– Да знаете, каким он был? – вновь вскинулся старший лейтенант. – Сколько мы вместе с ним шпионов, да диверсантов переловили? И Сеньки среди них, ой, как нередко попадались! Нет, не мог Пал Кузьмич, так нелепо подставиться! Не складывается здесь что-то!
– Ну, давай тогда с тобой обмозгуем эти самые несоответствия, – предложил Егорову майор. – Дорога неблизкая, а заниматься этим делом нам с тобой так и так придется…
– Ну, вот смотрите, Станислав Борисович, – начал «загибать пальцы» старший лейтенант, – первая несуразность: этому старику на вид лет сто. Да и на допросе он свой точный возраст назвал – сто два года… Это я уже у младлея Ильюшина позже выпытал – он протокол допроса задержанного вел.
– Ого! – присвистнул майор. – Не каждый «осененный» контрик до такого почтенного возраста доживает. А если взять в расчет Октябрьское Восстание, да Гражданскую, да еще и междоусобные клановые войны, то таких деятелей вообще по пальцам пересчитать можно! Протокол изъял?
– Так оказия с тем протоколом вышла, – пояснил старший лейтенант. – Рогов чернильницу во время допроса случайно перевернул, ну и залил все краской к чертям собачьим. А когда еще и старикан этот Холодца подкинул, промерзшая мокрая бумажка и вовсе рассыпалась в труху.
– Твою ж… – устало ругнулся майор. – Что такое не везет, и как с этим бороться?
– Ничего страшного, товарищ майор! – воодушевлено воскликнул старший лейтенант. – Ильюшин все подробнейшим образом изложил, а я с его слов запротоколировал. Жаль, конечно, парня…
– Ничего, посидит в холодной «до выяснения» – в следующий раз умнее будет! – отрезал майор. – Почему сразу блокираторы на задержанного не нацепили? Как обычно, понадеялись на русский авось?
– Ну, да… – не стал спорить лейтенант. – И замеры отчего-то не провели…
– И как твой Ильюшин объяснил такое пренебрежение уставом и инструкциями? Каждая строчка которых, между прочим, кровью писалась!
– Да никак не объяснил, – ответил лейтенант. – Сказал, что Рогов рвался побыстрее допрос провести… А настройка блокиратора и замеры резерва «осененного» весь день бы отняли. Знаете же, что нет у них в отделе ни одного нормального Силовика.
– Конечно, теперь можно все на покойника валить! – недовольно проворчал майор. – Но с Силовиками действительно беда… – признал он доводы Егорова. – А у фрицев того добра в избытке… Но, сука, ничего – отольются еще кошке мышкины слезки!