– Почему летнаб?

– Я был знаком с вами… вернее с вашим двойником из моего мира… Он так же, как и вы, всегда был одет во френч без знаков различия и наград… И всегда представлялся как летнаб – летчик-наблюдатель… Но настоящее его имя, звание и должность в РККА мне до сих пор неизвестна. Как к вам обращаться здесь, товарищ Петров?

– Оснаб, – сообщил Петр Петрович. – Осененный-наблюдатель.

– То есть маг-колдун? – Я против воли усмехнулся. Ну, никак не могу привыкнуть к этой чертовой магии.

– Точнее – окудник, – поправил меня оснаб, – или «Осененный Божественной Благодатью». Но это все старорежимные понятия. Если пользоваться принятыми в Советском Союзе разнарядками – Силовик-Менталист и Психокинетик, а на упрощенном языке рабочей черни и подлого люда – пролетариев и крестьян – Мозголом.

– Не могу я с этой хренью свыкнуться, – честно признался я. – С магией. Такое ощущение, что в дурку попал. Вот и рубашку смирительную надели – ни рукой, ни ногой шевельнуть. Скажи честно, Петр Петрович, я не брежу? Может, это я в аду и это черти надо мной так издеваются за все мои прегрешения? И тебя вот подослали?

– Я отвечу на все твои вопросы, – немного подумав, заявил оснаб, – но только после того, как ты добровольно откроешь мне свой разум.

– А чего, сам не можешь мне в башку залезть? – ехидно поинтересовался я.

– Мне это кажется странным, но… Я действительно не могу «прочитать» тебя, – не стал юлить Петров. – Я могу попробовать проломиться за ту призрачную бетонную стену, которую ты воздвиг, но это может плохо закончиться и для тебя и для меня. Сопротивляться моему воздействию может лишь небольшой круг избранных… И все они занимают очень высокое положение в руководстве страны. Похоже, что ты тоже из их числа. Но то, что я успел «подсмотреть», пока ты не закрылся, убедило меня в том, что ты – настоящий Резников. Старый, дряхлый, почти мертвец, но все же – Резников!

– Еще бы не старый! – притворно возмутился я. – Доживи до ста двух лет, и я тогда на тебя посмотрю! Я умер в две тысячи двадцать втором году! И в моем мире магия была только в детских сказках, да в кино!

– Я уже догадался, что ты не из нашего мира, – произнес оснаб. – Значит, наш мир не единственный…

– Вам что-нибудь известно об этом? – Подался я вперед, уткнувшись лбом в прутья клетки. – Ну, о параллельных мирах?

– Нет, – не обрадовал меня Петров. – Насколько я знаю, никто в СССР таких разработок не ведет. Но, сдается мне, что вскоре это положение изменится…

– Кстати, – опомнился я, – а что произошло с моим молодым двойником? Ведь если ты меня узнал, значит, он существует и здесь?

– Я сейчас, как раз, и занимаюсь выяснением обстоятельств его исчезновения, – ответил Петр Петрович. – Большего сказать не могу. Только после сканирования твоих воспоминаний, если, конечно, ты согласишься на сотрудничество.

– Что-то такое я и предполагал. – Я согласно кивнул. – Если существует инструмент, позволяющий заглянуть прямо в голову… И исключить возможность всяческого подвоха… Жаль, что в моем мире так не умели – скольких бы лишних проблем удалось избежать! А ты, товарищ летнаб… оснаб, – поправился я, – уверен, что я не сумею тебя обмануть?

– На моей практике не было ни одного случая… Понимаешь… – Он немного помялся, не зная, как ко мне обращаться. – Илья Данилович…

– Слушай, Петр Петрович, зови меня просто – старик или дед, – предложил я. – Думаю, это нормально при моем-то возрасте. Пусть это будет типа такой «позывной» – Старик.

– Договорились, – согласился оснаб, – Старик, так Старик. Видишь ли, в чем дело, Старик, при полном сканировании мозга, я, на время, как бы стану тобой. Твои мысли, чувства, даже самые потаенные желания…

– Да какие, нахрен, желания у столетнего старика? – перебил я его. – Не смешите мои тапки, товарищ оснаб – они и так смешные! – И я рассмеялся хриплым лающим смехом. Хоть и подлечил мне старлей больное горло, но какой-то комок в нем до сих пор стоит. Эх, где мои семнадцать лет?