Он – это я.
Подмену персоны и образа души, образа противоположного пола, в психотерапии называют "чёрным солнцем".
Я телесная (человек) не нужна себе.
Почему так? «Зачем ты так с собой, Юна?» – вспомнился крик Германа. «Я люблю тебя всегда, не на час, а всегда», – вспомнилось признание Тимура. Не высказанное.
«Что будет со мной, когда ты умрёшь?» – немой вопрос Юны Тимуру. Нет… вопрос Цецилии, Родиону. Вопрос матери – отцу. Матери не стало; мать стерлась. Но откуда ей знать, что впереди то же самое? Бог за смертью… Бог, отец… Её отец мёртв.
Она посмотрела в глаза своего страха, большие, темные и печальные. Она погладила страх по голове, между ушей. Тот расцвел, и принялся ласкаться. «Я защищу тебя, – проворковал он, пряча хвост. – Защищу тебя от жизни». Нет уж, возразила Юна мысленно, чувствуя тепло в руке. Нет, от себя ты меня не защитишь. Она улыбнулась. «Спасибо, – сказала ему, – но я в тебе не нуждаюсь. Хочешь, давай, грызи». Страх загорелся. Блокнот тоже. Пламя было повсюду, горело всё, горела она сама. «Это костёр очищения», – мелькнуло, отблеском, за миг до того, как лабиринт рассыпался.
Юна лежала в траве, на поляне. Светили звезды. Тимур шёл к ней навстречу, шёл и – улыбался.
Глава VIII. Уровень пятый. Сладкие шестнадцать
Через границу она прошла уже одна: иначе нельзя было. Тимур сказал, что встретит её: там, на другой стороне. «Когда проснешься, – сказал он, обнимая её, – я буду рядом». Она была готова ему поверить.
Миновав туман, Юна увидела указатель. Столбик и на нём – две деревянные таблички, заострённые на концах. Вперед и назад. Туда, куда она шла, и туда, откуда пришла.
Указатель вперëд заявлял, что путь –
ИЗ СТРАДАНИЙ
Внизу, мелкими буквами, пояснялось:
Всё, что тобой не является, изменчиво.
…И разжëвывалось:
Посмотри на вещь (своë тело, своë чувство, свою мысль и т. д.).
Если она изменчива, это – не ты.
…И заканчивалось совсем загадочно:
А теперь убери приставку "свой" и посмотри, что получится.