Как говорится, чем бы детки ни тешились. Лишь бы не завели своих.
Она не хочет признавать (и не признает, несмотря на очевидность), что равняла по нему всех, с кем впоследствии топила вечера.
***
Трое – перед столом, трое – за. Без девочек, но с закусками и крепкими напитками.
К – композитор;
Б – балерон;
Р – режиссёр.
К: Надо бы их поменять.
Р: Кого?
К: Поменять местами. Белую и чёрную. Сам посмотри: дьявол холоден…
Р: Холоден и знает, как подороже себя продать. Чего не скажешь об ангеле. Она знает, что бесценна. Хоть бы в лице изменилась, такие кружева в воздухе писать… Её нога – перо каллиграфа. Вот бы нам кого, Ритой. А ты что скажешь, Тимур?
Б: (не слушает их)
К: Тимур! Эй, маэстро, где ты?
Б: (отмирает) – Я с ней поговорю. С блондинкой. Только она не блондинка. Явная примесь восточной крови. Глаза, нос, рот… глаза… чёрт. Не может быть. Нет. Может. Или нет…
Р: Глянь на него. Будто по башке стукнули. Точно, Рита.
К: Вы оба… Как знаете. Искать актрису в стрип-клубе, когда за тобой гоняются толпы желающих – это ещё ладно, вполне в вашем духе. Но сидеть, как под гипнозом, забыв о друзьях… – (толкает Тимура в бок) – Что может и чего не может?
Б: Я с ней поговорю. Помолчи, пожалуйста. Мне всё равно не слышно.
(в зал, вместе с Зариной, входят новые гости, через минуту – ещё одна компания, уже с Элен)
К: Вовремя мы стол забронировали.
Р: Истинно говорю вам: через полчаса зал будет полным. Ей надо на большую сцену. Не её масштаб.