Книги
Познание смыслов. Избранные беседы
Но там сразу идёт такой момент. Если ты хочешь делать карьеру, допустим, в наиболее демократической стране какой-нибудь. Про Америку мы не будем говорить, потому что Америка доказала, что это страна более страшная во всех отношениях, чем Советский Союз худшего периода. Там же теперь можно обыски проводить без присутствия хозяина. Про Америку мы не говорим. Ну, какая-нибудь демократическая страна. Вот ты хочешь быть профессором. Не дай тебе бог где-нибудь сказать не то что «ниггер», а «чёрный». Как профессор – ты уже никто. Будут собраны петиции возмущённых студентов: тебя заклюют. Ты сам подашь в отставку и уйдёшь оттуда. Всё. А если ты какой-нибудь мойщик на автостанции, автостоянке, да, ты можешь сколько угодно говорить «ниггер», ты можешь каждый день менять девчонку, и никто тебе слова не скажет. Но если ты хочешь куда-то пройти…
Да. Тебе придётся сразу отказываться от этих элементов свободы.
Президент позволит себе что-нибудь со своей помощницей в лифте – и всё: там уже вся нация стоит, прильнув к окошку, и подглядывает в диком восторге.
Мы на этом этапе поняли, что есть эти четыре фейковые свободы.
Мы сначала коснулись темы спонтанности – это то, что предлагает человек обществу: площадка, на которой он предлагает поиграть «коллективному фараону». Но «коллективный фараон» его там бьёт, ставит ему шах и мат. Дальше «коллективный фараон» предлагает человеку свои четыре площадки, на которых тоже бьёт его.
И где-то в XVIII веке люди докапываются до сути вопроса, и они всегда, – по крайней мере, некоторые из них, – переводят тему в интеллектуальную плоскость. И возникает вопрос ребром. Вот есть Джон Ди, который хлещет своё изображение, и есть изображение, которое никак не может сорваться с крючка: оно вынуждено повторять движения Джона Ди. Потом, в какой-то момент, изображение говорит: «А Джона Ди-то, между прочим, нету!». Я имею в виду возникновение атеизма, потому что на самом деле атеизм по сути есть отрицание отнюдь не Бога, о Котором атеист ничего не знает, а это отрицание Великого Существа, который является оригиналом, – архетипа, образом и подобием которого является человек.
Он говорит: «Бога нет». Ход предельно сильный. Но в чём здесь фокус – очень неприятный для тех, кто идёт этим путём? Как только человек вступает на путь простого и сильного нигилизма, атеизма, то это мгновенно заменяется отъявленнейшим идолопоклонством. Но не в буквальном смысле поклонением деревянным идолам, а в широком, метафорическом смысле. Потому что любой атеист сидит на крючке веры в человечество, в прогресс, веры в либерализм, в процветание, «позитивы». И если он правый, то он будет антикоммунист, но это будет правый либерал. Он верит в добро и зло, верит, что всё больше и больше реализуется добро и убывает зло, что «мы идём от пещер дикарей в какие-то хоромы электронного завтра», – на базе именно этого атеизма. Мгновенно нигилизм переводит его к признанию в качестве доминантных императивов всякого рода глупостей, которые даже смешно обсуждать: они гораздо более сомнительны, чем понимание того, что Великое Существо всё-таки есть и оно является оригиналом. Более того, человек, который встал на путь отрицания Великого Существа, рванул на себе тельняшку и сделал такой предельный жест, – он становится, в общем-то, беззащитным и безоружным, потому что ведь известно, что стратегия дьявола заключается в том, чтобы заставить людей признать, что его, дьявола, нет. И когда они признают, что дьявола нет, он появляется во всей своей красе и полноте.
Очень хороший вы привели пример с Чернышевским, потому что русская литература в этом смысле – очень тонкий резонатор, который связан с такими токами, с такими интуициями, на которые Европа оказалась неспособной. И вот, я хотел бы обратить внимание на два великих нигилистических образа, которые были созданы русской литературой. С одной стороны, Базаров, а с другой стороны – Кириллов. И они объемлют в себе, как скобки, всю полноту борьбы с Великим Существом, зависимость от Великого Существа. Базаров говорит, что никакого Великого Существа нет, природа – не храм, а мастерская, и человек в ней – работник. Умирает жалким образом – это уже деталь, но деталь тоже…
Он говорит сам: «Одно знаю, я умру, и из моей могилы лопух вырастет». То есть он отказывается и от «человеческого» будущего, потому что это человеческое будущее тоже идол, – он не хочет в этого идола верить. Значит, он хороший, законченный нигилист. И это очень кстати подчёркивает то, что Тургенев – глубокий интуитивист: он не пишет ложный образ, исходя из неких установок «как должно бы быть», он пишет Базарова, исходя из интуитивной правды этого образа. Этот Базаров, в принципе – именно тот материал, из которого приходят первые большевики, которые строили советскую власть, проводили индустриализацию, перекрывали реки и так далее. Почему? Потому что «природа – мастерская, а человек в ней – работник». Вот комиссары первых лет – они из Базарова.
А есть религиозный полюс – это Кириллов, который говорит: «Кто убьёт себя только для того, чтобы страх убить, тот тотчас богом станет». И это совершенно другой, глубочайший полюс, абсолютный полюс нигилистического отчаянья, который говорит: если невозможно сорваться отражению в зеркале с крючка оригинала, то единственно, что остаётся сделать, – это отражению в зеркале умереть и стать оригиналом. Такой могучий ход. И на это он идёт. Мы уж не знаем, как там дальше, но из этого получается Ницше, из этого получается много чего, но если брать наш собственный опыт, то из этого получаются «богоискатели», «богостроители», – но, в общем-то, они стали Кирилловыми в застенках ЧК. Но поскольку это был не их выбор, то я думаю, что результат тоже был не такой, как Кириллов рассчитывал. Но тем не менее это интересный религиозный ход, который очень сильно подействовал на европейское сознание. Базаров не подействовал, потому что Базаров у них уже был отработан в «Фаусте» задолго до этого…
Да. Фауст отработан. Базаров – это бледная тень Фауста.
Кстати говоря, Фауст работал с Мефистофелем, а Базаров понятия о Мефистофеле не имеет, он дурачок в этом плане. Здесь, конечно, Базаров точно проигрывает. А вот Кириллов – это очень глубокий ход, который был новым словом. Это новое слово было понято и услышано. Но оказалось, что и «Кириллов», мягко говоря, это тоже неубедительный и маргинальный ход, – острый, но маргинальный.
Из этого делаем вывод: невозможно осуществить восстание против Великого Существа, не получив инструкции в виде Откровения. Потому что человеческого ресурса – его изобретательности, его спонтанности, его методик – не хватает для того, чтобы побить в этой карточной игре такого шулера, как «коллективный фараон», который, будучи тенью, как мы уже говорили, Великого Существа на земле, является охранителем, жандармом, координатором того, чтобы «образ и подобие» оставался верен, жёстко привязан к своему архетипу.
То есть побить его невозможно – но вот инструкция, которая идёт от Откровения и которая даёт возможность добавить непредсказуемое измерение. Ведь чем характерно отражение, почему оно фундаментально отличается от оригинала, чем оно бросается в глаза как «не то»? Во-первых, у него перевёрнуты стороны. А во-вторых, его глубина в зеркале – это псевдоглубина. Там два измерения, а третье виртуальное. Эта перспектива иллюзорна. Без инструкции Откровения эта иллюзорная глубина не становится реальной. Вот Вы можете спросить: а что такое Откровение и почему это не является очередным самообманом?
Естественно, знаю. Но вопрос-то в чём? Есть критерии, и понятно, что как только Откровение приходит к людям, то «коллективный фараон» включается на всю мощь и тут же стремится фальсифицировать это Откровение. И первое, что он делает, – он начинает снабжать это Откровение «комментариями», которые говорят, что это чёрное на самом деле белое и белое на самом деле – чёрное. И что бы там ни было сказано, «коллективный фараон» всегда это перевернёт. Поэтому каждое следующее Откровение старается обставить себя всё более и более глубоко проработанными «заградительными ходами». Но оно всё равно же попадает в руки каких-то «мудрецов». Есть пророки, и они приносят Откровения в чистом виде, потом приходят цари, они судят по этому Откровению, но потом приходят просто судьи, а потом приходят «мудрецы». На последней стадии «мудрецы» просто фальсифицируют Откровение, а потом говорят: «Мы-то и есть те, кто является живым Откровением, и как