Книги

Поймай меня, или Моя полиция меня бережет

22
18
20
22
24
26
28
30

Зато Мердок прославился на весь райотдел правильностью и следованием каждой букве закона. Раньше мы разве что на оперативках пересекались, но, пообщавшись с ним вплотную, я убедилась, что слухи не врут.

– Вы именно это желали обсудить? – осведомился Мердок, отодвинувшись.

– Нет. – Я сообразила, что не стоит его злить, и затушила сигарету. – Господин следователь, вы включите меня в свою группу?

– С какой стати? – Он поднял темную бровь. – Вы домовой, Стравински, вот и занимайтесь своими улицами. Если не ошибаюсь, за вами закреплены Абрикосовая, Виноградная и Тенистая?

– Именно, – вздохнула я, досадуя. Работу свою я любила, но следователи относились к таким, как я, с изрядной долей пренебрежения. Еще бы, что значат мелкие бытовые правонарушения в сравнении с убийствами и разбоями? – Но Кукольник явно обратил на меня внимание. По-моему, стоит это использовать.

Мердок как-то странно на меня посмотрел:

– Стравински, скажите откровенно, какой резон вам в это вмешиваться?

– Ради профессионального роста! – отчеканила я, глядя прямо в его внимательные карие глаза. – И ради премии, конечно.

Хотели откровенности – получите!

– Стравински, – помолчав, проронил следователь, – я непременно отмечу в отчете ваше рвение и выпишу вам премию. Только не ввязывайтесь в эту историю, договорились?

– Почему? – Я почти обиделась.

Мердок одернул белоснежные манжеты рубашки, поправил галстук и наконец сказал:

– Я не вправе рисковать вашей очаровательной головкой, Стравински! – И прежде чем я успела переварить неожиданный комплимент, мой собеседник все испортил: – Едва ли ваша бабушка будет мне признательна за неоправданный риск.

– Да уж. – Я поморщилась, но возразить было нечего. Бабуля страшна в гневе!

– Поэтому, домовой Стравински, – наставительно продолжил Мердок, – извольте забыть о Кукольнике. Кстати, вы верите в кого-нибудь из богов?

– Да, – призналась я, сбитая с толку неожиданной переменой темы. – В Того, Кого Нельзя Называть. Для краткости – Неназываемого. А что?

– Почему нельзя? – почти по-человечески удивился Мердок. Похоже, об этом культе он слышал впервые. Хотя немудрено, ведь в нашей империи только зарегистрированных религий больше двухсот. – В этом случае произойдут какие-нибудь несчастья?

– Нет, – хмыкнула я. – Просто Кодекс об административных правонарушениях запрещает нецензурную брань в общественных местах.

– Весьма похвально, Стравински, – отозвался Мердок серьезно. – Столь уважительное отношение к закону я горячо одобряю.

И все-таки он зануда!