В 1738 году на заседание британского парламента явился капитан торгового судна Роберт Дженкинс и продемонстрировал депутатам банку со спиртом, в которой плавало его собственное ухо, отрезанное испанским офицером береговой охраны за контрабанду. Испанцев решено было наказать; к берегам Вест-Индии отправилась мощная эскадра под командованием адмирала Вернона. Вскоре одна из улиц Лондона получила название Портобелло-роуд в честь блестящей победы адмирала, захватившего этот город. Но вот о его сокрушительном поражении под Картахеной в 1741 году решено было умолчать.
«Война из-за уха Дженкинса» стала прологом к Войне за австрийское наследство, разразившейся после смерти австрийского эрцгерцога и императора Священной Римской империи Карла VI. Восемь лет (1740–1748) Австрия, Англия и Голландия, отстаивавшие права дочери покойного Марии Терезии, воевали против Пруссии, Франции, Испании, Сардинии, Баварии и Саксонии, выдвинувших своим кандидатом курфюрста Баварского, который провозгласил себя императором под именем Карла VII. Россия же, где в результате очередного дворцового переворота на троне оказалась дочь Петра I Елизавета, вновь сражалась со Швецией (1741–1743), которую науськали на нее Франция и Пруссия.
После двойного сепаратного мира, заключенного прусским королем, Англия и Франция в очередной раз остались на поле боя один на один. Британский король Георг II, который, в отличие от отца, близко к сердцу принимал интересы своего государства, как, впрочем, и своей родовой вотчины, Ганноверского курфюршества, направил войска в Европу: официально — на помощь Марии Терезии, на самом деле — для обороны Ганновера. Англичане уже 20 лет не воевали, но Георг лично возглавил войска, став последним в истории королем Великобритании, участвовавшим в сражении, и одержал победу при Деттингене-на-Майне (1743). Чтобы не ударить лицом в грязь, Людовик XV тоже прибыл на поле боя да еще и вместе с дофином, правда, лишь наблюдал за ходом кровопролитного сражения при Фонтенуа (1745), закончившегося победой французов. Уверившись после этого, что «подлинная слава — избежать пролития крови», Людовик свел на нет все завоевания Франции, вернув Фландрию Габсбургам и, как тогда говорили, «поработав на прусского короля».
Тем временем противники Георга II во Франции поощряли якобитов, мечтавших о восстановлении Стюартов. Яков II потерпел неудачу в 1715 и 1719 годах, его сын Карл Эдуард Стюарт решил взять реванш и высадился в Шотландии в июле 1745 года. Поддержанный шотландцами, сохранившими ему верность, но так и не получив обещанного подкрепления от французского короля, он потерпел поражение от англичан. Битва при Куллодене 16 апреля 1746 года стала последним сражением на британской земле; Карл Эдуард бежал обратно во Францию, а его сторонники были схвачены и казнены.
Война за австрийское наследство вскоре получила продолжение. Семилетнюю войну (1756–1763) многие историки называют первой мировой. Она началась с англо-французского противостояния в колониях. Прусский король Фридрих II, неожиданно заключивший союз с ганноверской династией и создавший «непобедимую армию», в краткие сроки разбил Саксонию и собирался поодиночке разгромить ее союзников — Францию, Австрию и Россию. Однако нашла коса на камень: Россия, исполняя союзнические обязательства, нанесла армии Фридриха ряд серьезных поражений. В январе 1758 года Елизавета Петровна издала указ о присоединении Восточной Пруссии к России, а в сентябре 1760-го русские войска вошли в Берлин. Фридрих стоял перед тяжелым выбором между самоубийством и отречением, но тут умерла российская императрица и трон занял ее племянник Петр III. Восторженный почитатель прусского монарха, он тотчас заключил с ним союз против Австрии, прежней союзницы России, и лишь очередной дворцовый переворот лета 1762 года, возведший на престол Екатерину II, спас Россию от новой затяжной войны.
Семилетняя война, которая разворачивалась как в Европе, так и в Северной Америке, в Карибском бассейне, в Индии и на Филиппинах, закончилась победой англопрусской коалиции в результате полного истощения всех воюющих сторон. Первая система французских колоний практически исчезла, зато Британская империя простерла свою длань почти над всем миром — кроме шестой части суши, находившейся под властью российской императрицы Екатерины II.
В 1768 году конница крымского хана вторглась в степи Украины, а огромная турецкая армия сосредоточилась на Днестре для удара по Киеву, однако русские войска сумели переломить ход военных действий в свою пользу. В июле 1770 года турки потерпели несколько крупных поражений на суше, в том числе при Ларге и Кагуле, а их флот был разбит в Чесменской бухте. Только разгоревшееся восстание Пугачева помешало России развить успех и вынудило ее заключить с Турцией перемирие.
Некогда грозную, а теперь донельзя ослабленную внутренними раздорами Речь Посполитую поделили между собой Австрия, Пруссия и Россия. Екатерина II дала на это согласие, опасаясь остаться без своего «куска польского пирога», хотя этой страной и правил ее ставленник Станислав Понятовский.
Людовик XV уже ни на что не претендовал. В 1774 году он скончался и был сопровожден в могилу красноречивым «молчанием народа, в коем заключен урок королям». Французский трон занял его внук Людовик XVI.
Тем временем (1771) новый шведский король іус-тав III, проведший юность в Париже и изъяснявшийся на «галльском наречии» гораздо лучше, чем на своем родном, совершил на французские деньги очередной государственный переворот: под дулами пушек риксдаг принял пакет новых законов, существенно расширявших королевскую власть. Правительство превращалось в совещательный орган, а «просвещенный монарх», читавший Локка и Вольтера и сочинявший пьесы, стал самодержцем. Он тут же начал готовиться к войне с Россией, при этом заигрывая со своей «сестрой» Екатериной и клянча у нее деньги.
В 1775 году североамериканские колонии начали борьбу за независимость. Большую помощь повстанцам оказывала Франция, желавшая досадить давнему врагу — Англии, а может быть, и вернуть часть утраченных территорий. Лондон обратился за военной поддержкой к союзникам, в том числе к Санкт-Петербургу, однако Екатерина II не только не дала солдат, но и приняла декларацию о «вооруженном нейтралитете» (1780).
В год окончания (1783) Войны за независимость, называемой также Американской революцией, произошло еще одно значимое событие: Екатерина II издала манифест о присоединении Крыма к Российской империи. Она предприняла демонстративное путешествие в Тавриду в сопровождении австрийского императора Иосифа II, после чего Османская империя вновь объявила войну империи Российской (1787–1791). Она закончилась сокрушительным разгромом Турции и превращением России в великую черноморскую державу под властью императрицы, лелеявшей панславистские проекты. Россия окрепла настолько, что могла вести войну на два фронта: одновременно был разгромлен и давний союзник Турции — Швеция, Густав III, «полоумный шведский король», как называла его Екатерина, выставил России ультиматум, потребовав вернуть Швеции Финляндию и Карелию, а Турции — Крым; российская императрица ответила категорическим отказом. Эта «глупая война» закончилась без изменения границ, подписанием «вечного мира».
Густав III, жаждавший лавров великого полководца, тотчас начал готовиться к войне с Францией, где в 1789 году разразилась революция. Собираясь каким-то чудесным образом восстановить на престоле Людовика XVI, он занял у Екатерины приличную сумму на это «святое дело». Но спасти венценосного собрата не удалось: в марте 1792 года шведского короля застрелили из пистолета в Стокгольмской опере, где он плясал на маскараде. По указанию Екатерины русский посол в Париже готовил побег французской королевской семьи, заключенной в замок Тампль, однако и этим планам не суждено было сбыться: в 1793 году голову Людовика XVI, а потом и королевы Марии Антуанетты отсек нож гильотины.
В том же году Конвент ввел новое летосчисление — от основания Республики. Начиналась новая эра. А прежняя эпоха, открывшаяся бескровной революцией и закончившаяся одной из самых кровавых, вошла в историю под названием… эпохи Просвещения.
На самом деле весь XVIII век был веком революции — в умах, в сердцах, в образе жизни, затронувшей не только элиту, но и более широкие слои общества.
Пока на полях сражений грохотали пушки, в интеллектуальной атмосфере шла не менее напряженная борьба идей. Главным, как обычно, стал вопрос о власти: теория божественного происхождения государства и права получила соперницу в виде теории общественного договора, лишившую монархию ее сакрального характера. Новые поколения философов, отрясавших со своих ног прах идеологии абсолютизма, которая до сих пор казалась незыблемой, видели свой идеал в Англии, «стране свободы». Впрочем, Монтескьё и Вольтер расхваливали английскую конституцию, «не поняв в ней ни слова». Новые теории становились идеологической основой для переворотов, целью которых было привести к власти новых людей; достигнув своей цели, они быстро забывали о том, каким путем к ней пришли, — в политике все средства хороши.
Поколебав божественную основу трона, замахнулись и выше: XVIII столетие — век вольнодумства, отрицания догм религии, попыток создать культ абсолютного божества или, в крайних случаях, отрицать его вовсе. Утверждая определенную форму деизма, новая философия отвергала Церковь как социальный институт, порождающий раскол в обществе по религиозному признаку, и проповедовала идеи терпимости, осуждая религиозный фанатизм и предрассудки.
Эта же эпоха ознаменовалась зарождением «общественного мнения»: в европейских столицах, на популярных курортах складывались кружки, зарождались клубы, возникали салоны, где говорили о политике, литературе, искусстве или науке, музицировали. Впервые в истории решение монарха подверглось критике, когда французское «общество» единодушно осудило Регенсбургский мирный договор, заключенный Людовиком XV по окончании Войны за австрийское наследство, поскольку в нем не учитывались национальные интересы. Тогда это еще не имело серьезных последствий, но от сомнения в непреложности королевских деяний, как оказалось, был один шаг до лишения короля физической неприкосновенности…
Научные открытия позволили человеку подчинить себе силу пара и подняться в воздух, делались первые робкие шаги в освоении электричества. На публичную демонстрацию физических опытов продавали билеты, и публика ломилась на них так же, как в театры, в оперу, в читальные залы.
Новые веяния захватывали и провинцию: там выписывали газеты, читали книги, обсуждали события международной жизни. В Европе возникали новые средние и высшие учебные заведения, да и не только в Европе: Мария Английская в 1693 году основала в Виргинии Колледж Вильгельма и Марии, а Пгорг II в 1754-м — Нью-Йоркский колледж, ставший после обретения США независимости Колумбийским университетом.