Она почувствовала, как он трясется от смеха.

– Что тебя так развеселило? – спросила она.

– Ты. – Он вытер глаза. – Я же коп. И это мне надо тебя защищать. А не наоборот.

– Может быть, нам обоим следует защищать друг друга.

Он крепко сжал руль здоровой рукой. На его лице играли желваки.

– Пойми, как это нелегко для меня. Я не привык, чтобы женщина засыпала меня вопросами и ставила под сомнение все мои решения.

– Я ничего против тебя не имею, Грахам. Доверяю тебе, но не люблю, чтобы мною командовали.

– Даже когда это для твоей же пользы?

– Я без чьей-либо помощи определю, что для моей пользы, а что нет. А ты разве не самостоятельно принимаешь решения?

– Конечно, самостоятельно.

– И не отказываешься от своих прежних слов, что любишь меня?

– Не отказываюсь.

– И я тоже тебя люблю. По-твоему, этого недостаточно, чтобы два самостоятельных человека поладили?

Он повернулся к ней, взял ее за руку и сжал.

– Думаю, это хорошее начало, – сказал он.

Следующим утром Грахам приехал в штаб рейнджеров пораньше, но все равно его товарищи уже были на месте.

– Мы выяснили, кто оставил отпечатки пальцев, капитан, – сказал Симон.

Грахам прочитал доклад Симона. Отпечатки пальцев Валентины Феррари совпадали с теми, что они нашли в самолете Бобби Пейса.

– Один узелок развязали, – заметил Грахам и бросил доклад на стол. – Но пользы нам от этого мало.

– Убившая Пейса пуля того же калибра, что и у пистолета, который был у Валентины во время ее ареста, – добавил Симон. – Но баллистическая экспертиза еще не закончена.