Не выдержав, Дайон встал и вышел из палатки. Памятуя о приказе, отданном часовым, он не стал искушать судьбу и направился к костру, около которого сидел Жюст.

– Не спится? – хмыкнул командир отряда при виде герцога. – Птицы?

– Да.

Дайон опустился рядом и протянул руки к тлеющим углям.

– Привыкнешь. Это лучше, чем когда они молчат.

– Почему?

– Потому что тогда враг близко.

Герцог криво усмехнулся. Если бы врагов всегда можно было распознать по молчанию птиц. Жюст помолчал еще немного, а потом отстегнул от пояса пузатую флягу:

– Буде… те?

– Давай уж на ты, чего там, – вздохнул герцог, подхватывая сосуд и делая осторожный глоток. Горло словно обожгло. – Самогон?

– А что же еще? – хмыкнул Жюст. – С вином здесь сложно, да и не берет оно…

– А самогон берет?

– Нет. – Жюст тоже отпил из фляги. – Ничего не берет. Я-то думал, за два года точно привыкнешь…

– К чему? Пить?

– Видеть вокруг смерть. Те ребята… Им ведь не было и двадцати.

Дайон кивнул, подспудно чувствуя вину за смерть незнакомых, в общем-то, людей. Но они защищали его, мальчишку, сидящего в замке и вздрагивающего от каждого шороха.

Мучительный стыд наполнил душу. Герцог протянул руку за флягой и сделал еще один глоток.

– Понимаешь, – хрипло продолжал тем временем Жюст, – я же мог их остановить, но отвлекся…

– Вряд ли они бы тебя послушались.

Еще один глоток, тепло разливается по телу.