Глава 5

Весь вечер Дайон провел в той самой клетке, которую теперь благородно переименовали в «палатку». Фактическая разница заключалась в том, что теперь вход не перекрывали прутья, а выжженную часть просто занавесили парусиной. Герцога это вполне устраивало. Слишком много событий произошло, и все они требовали спокойного осмысления.

В палатку бесцеремонно вошли двое мужчин. С собой они принесли крепкие ветки и веревки, из которых соорудили некое подобие походной кровати. После чего все тот же Мэтью принес набитый соломой матрас и даже стопку постельного белья.

– У костра все собираются на ужин, – сообщил он.

Дайон поморщился и покачал головой. Выйти означало привлечь к себе всеобщее внимание, а он слишком устал от событий этого дня.

– Я могу принести вам еду, – спохватился Мэтью, совершенно верно истолковав выражение лица собеседника.

– С чего вдруг? – Дайон склонил голову набок, пристально его рассматривая.

– Потому что… – Парень сначала покраснел, а потом выпалил: – Потому что вы не шпион! И вы спасли наших! И я… я не должен был…

Он окончательно смутился.

– Нет, ты все сделал правильно, – хмыкнул герцог, прекрасно понимая, что таким способом Мэтью пытается извиниться за свое поведение в палатке Жюста. – Но я все равно буду признателен, если ты сможешь принести мне что-нибудь сюда.

– Конечно! – Парень радостно выскочил и вскоре вернулся, неся глиняную миску с овощным рагу и кружку с травяным взваром. – У нас не каждый день мясо…

Похоже, он извинялся за скудный рацион. Герцог махнул рукой, чувствуя, как рот наполняется слюной. Он не ел с самого утра, и теперь подгоревшее с одного бока рагу показалось необычайно вкусным. Мэтью потоптался на пороге и вышел, а Дайон уминал ужин, пытаясь осмыслить все, что произошло.

Итак, как бы дико это ни звучало, он перенесся в прошлое. Следовало окончательно признать этот факт и понять, как побыстрее вернуться обратно. Насколько Дайон помнил, временные порталы и до Смуты были явлением крайне редким, да к тому же еще и нелегальным, ведь игры со временем невероятно опасны. Вернувшийся в прошлое может изменить ход событий, а это чревато самыми непредсказуемыми последствиями.

Герцог л’Эстре лично настаивал на самом суровом наказании для тех, кто попытается воспользоваться незаконной магией. Какая ирония судьбы! Теперь он сам стал преступником: мало того что перенесся во времени, так еще и нарушил ход истории, рассказав повстанцам о ловушке. Правда, судя по словам Мэтью, у Ферранта были и другие причины для сомнений, но именно письмо Дайона оказалось решающим.

Дайон знал, что совершает преступление, но просто смотреть, как гибнут люди, было выше его сил. Тем более что, как он думал на тот момент, на кону была судьба Денизы. К счастью, в этом он ошибался.

Судя по гулу голосов и отблескам огня, все обитатели лагеря еще сидели у костра, слишком взбудораженные сегодняшними событиями, чтобы разойтись по своим жилищам.

Дайон поморщился. Он привык размышлять на ходу, прогуливаясь либо по саду, либо, в случае дождя, по многочисленным галереям замка. Сейчас он был лишен аналогичной возможности. Во-первых, не желал тратить время на бессмысленные разговоры, которые непременно возникли бы, появись он у костра, а во-вторых, в висках опять запульсировало, и Дайон опасался очередного приступа.

Кале, целитель, которого отыскала в Эвендейле Дениза, год назад предупредил герцога, что сильные эмоциональные потрясения могут спровоцировать усугубление недуга. Что ж, сильных потрясений за последнее время у Дайона было предостаточно. Поэтому он предпочел лечь и смотреть «в потолок», пока окончательно не стемнело. Постепенно голоса смолкли. Сидевшие у костра разошлись, и в лагере стало тихо.

Дайон попытался заснуть, но не смог. Кровать была узкой и короткой. При своем высоком росте герцог постоянно свешивался то головой, то ногами, при этом деревянные рейки каркаса безжалостно впивались в тело. К тому же в лесу начали петь ночные птицы. Заливистые трели звонким эхом разносились над верхушками деревьев. Следом заухала сова.