Я начала паниковать и хотела поднять купол, но он был зафиксирован на месте, а мои руки были связаны. Я попыталась снять их с подлокотников кресла, но каким-то образом, в процессе того, как я устраивалась, Флора обмотала ремни вокруг моих запястий, и я оказалась в ловушке на месте.

— На этот раз я не собираюсь убегать, — сказала я и пошевелила пальцами. — Тебе не нужно меня привязывать.

— Это для твоего же блага, — услышала я приглушенный голос Флоры с другой стороны металлического купола.

— Подожди, пусть процедуры начнут действовать, и ты расслабишься.

— Возможно, ты также поймешь, что происходит.

— Послушай Флору, — сказал Роберт. — Она эксперт.

Я почувствовала, как она накрыла меня тем же металлическим одеялом, которым они пользовались в больнице, и моя паника усилилась. Аппарат начал гудеть, и это заглушило то, что говорила Флора, но я могла слышать ее кокетливый голос, разговаривающий с ним, когда начались процедуры.

Я не видела, как проходит процедуры Виктория, поэтому не могла сказать, было ли у меня так же. Я почувствовала, как кто-то похлопал меня по плечу, и из динамика в куполе донесся голос Флоры.

— Я выхожу, чтобы заняться Викторией.

— Под твоей левой рукой есть зуммер. Ты можешь нащупать кнопку на подлокотнике кресла. Позови меня, если я тебе понадоблюсь.

И я осталась одна в комнате. По крайней мере, я думала, что я одна. Насколько я знала, Роберт Ремингтон мог стоять прямо передо мной и наблюдать за мной.

Я чувствовала себя ужасно неловко и снова боролась, пытаясь освободиться от процедуры. Было не больно, но неприятно. Не только неведение, незнание того, была ли я одна в комнате или нет, но и гул в моей голове, который снова начал раскручиваться в ровный ритмичный темп.

Загорелся зеленый огонек, и я крепко зажмурилась, когда он, казалось, просканировал мое лицо. Когда свет попал мне в глаза, я увидела яркое свечение под веками, очерчивающее кровеносные сосуды и вены, похожие на галактики и созвездия, разбросанные по моей плоти.

Свет не двигался, и чем дольше я смотрела на пятна и линии на своих веках, тем больше они кружились и стягивались в одну большую, темную, вращающуюся черную дыру.

Это было то же чувство, что и раньше, когда я была в церкви… или, лучше сказать, на ритуале. Было важно перестроить свой язык, иначе я продолжу оскорблять людей в моем посткоматозном мире.

Черная дыра вращалась, бесконечно втягивая все вокруг себя во тьму в центре. Я смотрела и наблюдала, как он растет, становясь тем больше, чем дольше я смотрела. Мой желудок начал скручиваться в узел. Это знакомое притяжение вернулось, тяга упасть в темноту и позволить себе раствориться в черной дыре.

Я крепче зажмурила глаза, когда на них навернулись слезы и потекли по краям.

Гул становился громче, и басовая пульсация вибрировала у меня в черепе. Мой мозг казался слишком большим для этого, как будто я не могла вместить его в свой череп.