Но я не смогла этого доказать. Я не могла знать то, чего никогда не случалось, не так ли?

Я уже собиралась прийти к выводу, что это был просто очень яркий сон или даже дикая фантазия, когда он сглотнул и издал сдавленный звук желания. Это было рычание, которое зародилось в его груди и прогрохотало у меня в ушах, когда он замедлил выдох.

Его рука поднялась, и я застыла на месте, когда он положил ее мне на затылок, под густую гриву волос. Он притянул меня к себе, и я подумала, что сойду с ума, если он поцелует меня, но он этого не сделал.

Он прижался своим лбом к моему, закрыл глаза и сказал:

— Мы не можем сделать это снова. Я пытаюсь быть сильным и держаться от тебя подальше. На этот раз тебя убьют из- за этого. Я не могу потерять тебя. Потеряв Марианну, я не могу потерять и тебя.

— Мы делали это? — спросила я, тщательно подбирая слова. Мне казалось, что если я заговорю слишком быстро, он бросится к изгороди, как великолепный олень в центре леса, прыгающий при звуке трескающейся ветки. — Я чувствую, что сделала с тобой так много.

— Мы делали только это, целовались и прикасались, но не до конца, — выдохнул он, и в этот момент истина пронзила мое сердце, пробудив какую-то часть моего мозга, которая была мертва. В моем сознании вспыхнул яркий, полноцветный образ того, как мы целуемся в этих самых зарослях, пока Виктория ждет меня в наших комнатах.

— Мы делали, — сказала я и ахнула от удивления. — Мы сделали это. Наконец-то у меня прояснилась память.

Он не ответил. Его пальцы запутались в моих волосах, а рука обхватила весь мой затылок. Впервые за долгое время я почувствовала себя как дома. Я чувствовала себя успокоенной, и мне казалось, что все вокруг меня выстроилось в ряд.

А потом он приподнял мою голову, отстранился, посмотрел на меня сверху вниз, и, наконец, Люк Ланкастер поцеловал меня.

Это было именно то, чего я хотела.

Знакомое, ожидаемое, но ожидаемое по тому, как вспышка молнии сверкнула в потемневшем небе. Это вызвало желание в каждом нерве моего тела и отправило меня в бесконечность возможностей.

Люк не был для меня незнакомцем. Я любила его. Я чувствовала это своим сердцем и тем, как он обнимал меня, когда его рот впился в мой. Сначала мы были нежны, как будто испуганные повторным открытием тел друг друга. Но через несколько мгновений мы стали еще горячее и настойчивее.

Я поймала себя на том, что цепляюсь за него, прижимаю к себе так крепко, словно держусь за свою собственную личность. С каждым движением его языка по моему, с каждым горячим дыханием, которым мы обменивались, с каждым шепотом или комком, застрявшим у нас в горле, я чувствовала себя ближе к пониманию того, кем я была на самом деле.

Мои воспоминания, все они, промелькнули просто вне досягаемости. Я крепче зажмурила глаза и почувствовала ширину его груди, такой широкой и мощной, зная, я уже проходила это раньше.

И я почти поймала себя на этом. Почти ухватилась за эти воспоминания.

Но как только я почувствовала, что мой разум открылся, рассеивая тьму яркими, пронзительными лучами моей жизни, он захлопнулся.

— Черт, только не снова! — Харлоу зашипела позади нас. — Вы двое никогда не научитесь. На этот раз из-за тебя ее точно убьют, гребаный идиот!

И с этими словами все отлетело от меня, а Люк отпрянул назад, как будто обжегся.

Снова отвращение отразилось на его лице, и я осталась одна в темноте внутри своей головы.