А я слушал это и думал, что никто из присутствующих не знает, что среди них находится новый повелитель тьмы. Что они сделают, если узнают? Пожалуй, не стоило проверять.

Старший лейтенант Скрябин был парнем лет двадцати пяти, рослым, плечистым, со светлой козлиной бородкой и глубоко посаженными глазами. Теперь ему предстояло командовать нашим отрядом (ротой назвать это язык не поворачивался) до выздоровления капитана Воронцова. Правда осталось нас вместе со Скрябиным всего семь человек — это выяснилось, когда старший лейтенант собрал отряд после речи императора. Остальные — кто отправился в госпиталь, а кто во сырую землю. Да и из этих семи двое пожаловались на плохое самочувствие и головокружение и пошли в медпункт.

В общем, сильно потрепало гвардию, и это при том, что владеющих на бой вышло более двухсот человек. Если каждое сражение с повелителем тьмы будет оборачиваться такими потерями, то магов в империи скоро не останется. Как минимум, вторую такую схватку в ближайшее время нам не вытянуть.

А вот у меня сил стало больше. Насколько? Скоро выяснится, когда меня потащат в лабораторию. Вот только сейчас офицерам было не до этого, и мы вместе с Орловым вернулись в палатку.

Лейтенант, как обычно, приказал денщику сделать кофе и тяжело опустился на стул. Я же доковылял до раскладушки и рухнул без сил. Организм до сих пор не мог «переварить» огромное количество поглощённого сегодня духовного огня.

— Устали, прапорщик? — спросил Орлов из-за брезентовой ширмы, разделяющей мой спальный отсек и «гостиную». — Надо отметить, хорошо сегодня дрались.

— Делал, что мог, — ответил я слабым голосом. — И да, устал. Чертовски устал.

— Да… Зря я вас в трусости обвинил. Не похожи вы на труса. То, что вы сегодня сделали, больше похоже на… не сочтите за грубость, безумство.

— Есть такое, — буркнул я. — В пылу битвы чего только не натворишь. Вы тоже неплохо дрались.

— Благодарю.

— В любом случае, эта победа наша общая. Сколько народу сегодня вышло на бой? До хрена. И даже так эту огромную тварь еле-еле забороли.

— Однако поглотили её силу вы один, — напомнил Орлов. — Сдаётся мне, это не совсем честно.

Ну вот, придумал новый повод докопаться. Что ж ему неймётся-то? Так и хочет меня поддеть, не одним, так другим. Завидует, что ли?

— Я не выбирал свой дар, лейтенант, и не виноват, что никто другой такое не умеет. Поэтому ваши обвинения бессмысленны.

— Это точно. Необычный у вас дар. И как вы только умудрились заиметь его. Почему ни у кого другого не получается?

— Увы, мне неизвестны ответы на эти вопросы. Если позволите, я посплю немного. Устал, как собака, — я не желал продолжать этот бессмысленный диалог, который только силы отнимает.

— Разумеется, — ответил Орлов.

Я думал, посплю час-другой, а продрых до самого вечера. К счастью, никто меня не хватился, никому я не понадобился за это время. Мне же хотелось ещё с Третьяковым успеть побеседовать.

Князь жил в отдельной палатке в дальнем конце лагеря. Мы с ним виделись пару раз, перебросились несколькими фразами, на большее времени не было. Он, скорее всего, уедет в ближайшее время, а я планировал поговорить с ним по поводу нападений на моё поместье. Меня главным образом тревожил вопрос, не случилось ли новых происшествий.

Орлова в палатке не оказалось. Возможно, пошёл трепать языком или в карты играть с офицерами, проживающими по соседству, или принимать душ. Я поужинал тем, что Федот, мой денщик, принёс из столовой, и отправился к Третьякову.