— Что ты творишь?! — он не кричал, а скорее шипел на меня.

Я не хотела рассказывать ему о плане Волкова, не хотела, чтобы Лешке вредили. Я очень надеюсь, что смогу выйти из этого дома живой через три месяца. Я подошла к Волкову с опущенными глазами, из которых уже текли слезы, а после вышла вместе с ним.

Он отвел меня в мою комнату, в мою тюрьму.

— Завтра я отпущу его, он будет в безопасности, целости и сохранности ровно настолько, насколько ты будешь послушной. Вашу съемную квартиру я уже отплатил на полгода вперед, так что ему есть где жить.

— Как на полгода? Вы же говорили на три месяца! — я подняла глаза, замечая, как Волков расстегивает рубашку.

— Это предложение было в силе раньше, но ты слишком долго не давала ответа, поэтому, ставки удваиваются. Но, если ты надоешь мне раньше, я отпущу тебя до истечения срока.

Значит мне нужно придумать, как ему надоесть.

— И думаю будет более разумно впредь обращаться ко мне на «ты».

— Вы намного старше меня. — Волков расстегнул всего три пуговицы.

— Эля, мне всего тридцать два, а не шестьдесят.

Значит в своей догадке я оказалась права. Ему почти тридцать пять лет.

— Хорошо, что мне делать? — я молилась только чтобы он не трогал меня сегодня.

Я не готова, я устала и мне плохо. Я не хочу этого.

— Раздевайся.