В том, что Руперт был опытным некромантом и сильным магом, я не усомнилась ни на секунду — его движения переполняла уверенная сила мастера, знающего свое дело от и до, не допускающего даже мысли о возможной ошибке, и это видели все. Затаив дыхание, мы не сводили глаз с Руперта, вокруг которого появилась легкая пурпурная дымка, сначала едва различимая, но потом она стала уплотняться, все сильнее и сильнее, пока не стала похожа на прозрачный кокон, окутавший некроманта. Но один пасс — и кокон исчез, растворился в воздухе, наполнив его странным, чуть терпким запахом. Я не знала, что это было, но оно вибрировало в воздухе, дышало, мерцало, заплеталось в какие-то узоры, невидимые для глаз, звучало запредельными обертонами, неуловимые даже для тонкого эльфийского слуха, и… выполняло приказы некроманта. Не знаю, какими фибрами души, но я чувствовала это. Это была магия.

Земля дрогнула. Эльф и ведьмак даже не шелохнулись — они уже давно замерли в боевых стойках. Руперт неслышно шевелил губами, стоя на коленях в центре сложной геометрической фигуры, не отвлекаясь ни не мгновение от своих странных манипуляций. Правой рукой он сжимал нож, продолжая им что-то вычерчивать на земле прямо перед собой, в то время как в левой, сменяя одна другую, появлялись разные склянки, о содержимом которых я не хотела даже думать. Наконец, он встал. Воздел руки к небу, сделал очередной пасс и…

В воздухе запахло гнилью. Это не было результатом его заклинаний, просто ветер сменил направление. Я вгляделась вдаль. На окраине леса сплошной стеной стояли восставшие. Стояли не шевелясь, вооружившись кто — палкой, кто — ржавым мечом, а кто — обглоданной дикими зверями костью. Я не могла разглядеть, какой «взгляд» застыл в их пустых глазницах, но вместе с запахом полуистлевшей плоти на нас повеяло смертельным голодом, нечеловеческой болью и… отчаянием. В них не было ненависти, не было злости, только — боль, тоска и мольба. Об отпущении.

В немой тишине, когда ни лесные, ни городские птицы не решались подать голос, завороженные обрядом упокоения, когда только одинокий голос некроманта, набирая силу, зазвучал над кладбищем, над лесом, будто вознося слова заклинания к самому небу, уже готовому сжалиться над несчастными и прекратить их вековые мучения, когда обряд отпущения походил к концу…

Эльстан спустил тетиву, послышался глухой крик, и вслед за ним тишина взорвалась гвалтом резких, возмущенных, истеричных голосов. Руперт даже не дрогнул, он продолжал обряд, несмотря на то, что со стороны деревни лавиной надвигалась обезумевшая толпа, вооруженная вилами, граблями, ножами, а некоторые даже луками. За ними шел господин Мильтон, чей визгливый голос выделялся из общей массы отчетливо слышными лозунгами и проклятиями в адрес некроманта. Но чем ближе они подходили, тем неувереннее становилась поступь народа, и только Мильтон продолжал надрываться, прячась за спинами горожан. Люди начали поговаривать, что «от некроманта даже стрелы отскакивают», в чем, зная меткость Перворожденного, я даже не сомневалась. Однако столь несвоевременное нашествие не могло остаться незамеченным. Восставшие зашевелились. Волна отчаяния сменилась волной ненависти и голода. Черного, страшного, убийственного.

— Уходите. Быстро! — скомандовала я.

Горожане дернулись в панике, но… остались стоять.

— Я приказывала всем запереться в своих домах и НИКУДА не выходить, — процедила я сквозь зубы.

— Пока еще я — градоначальник, — с апломбом ответил Мильтон.

— Это не надолго, — не знаю, что у меня промелькнуло во взгляде, но народ отшатнулся.

— Если я его убью, жертв будет меньше, — прошептал эльф.

Я кивнула. Эльф отличался своей молниеносностью. Но даже он не успел. В толпе кто-то, наконец, разглядел то, ради чего был затеян весь ритуал, и дико взвыл. Восставшие сорвались со своих мест. Народ — тоже.

— Стойте! — заорал Мильтон. — Через несколько часов здесь будет Инквизиция! Вашего некроманта сожгут! У него нет разрешения!

— Через несколько минут здесь будут горы трупов. Инквизиции вряд ли понравится тот прием, который ей окажет деревня, полная восставших. Только сжигать будут вас, господин Мильтон. Или упокаивать.

— Вы угрожаете?

— Нет, — пожала я плечами. — Предсказываю.

Вокруг творилось нечто невообразимое. Народ в панике бежал к деревне, из лесу сплошным потоком валила нечисть, посередине рубились Витольд и Эльстан, не давая двум лавинам соединиться. Место, куда меня поставили, и впрямь оказалось безопасным, видимо это было нечто наподобие вчерашнего щита, который укрывал нас посреди леса. Руперт сдерживал их из последних сил, срывая голос, не позволяя им перейти невидимую черту, но видно было, что надолго его не хватит, а неупокоенные все прибывали.