— Попали же, — мужчина пожал плечами. — Но телепортироваться мы можем, правда не так далеко. Поднимемся повыше и переместимся в нужную нам сторону на доступное взору расстояние.
— Понятно, — я поднялась и, спрятав книгу, направилась к выходу из шатра. — Знать бы только, где мы и в какую сторону нам нужно.
— Предположений так и не возникло, где сейчас мы находимся?
— Нет, увы, — я прошла мимо Мао, который стоял в проходе и придерживал ткань полога. — Никогда прежде тут не была. Могу только выдвинуть предположение, основываясь на смутных воспоминаниях о том, что я видела в одной передаче, и по окружающей нас природе. Но то были домыслы псевдоученых, и ту передачу я смотрела давно. Однако, если память мне не сильно изменяет, то мы в северной части России, думаю, в Карелии…
— Я могу сам проверить твою память, — предложил Маору
— Не надо! — и я сразу отрицательно замотала головой, как представила, ЧТО мужчина сможет там увидеть, в моей голове–то. — Знаешь, в данный момент я уже полностью уверена, что мы в Карелии. Вот прямо ручаюсь! Если так, то нам нужно для начала переместиться южнее. Найти какой–то город или поселок, и тогда мы точно узнаем, где мы сейчас, и куда, в какую сторону нужно двигаться дальше.
— Так и поступим, — Мао, убрав шатер, погладил меня по волосам между ушами, и я блаженно зажмурилась.
Интересно, а это «кошка» во мне так реагирует на эту странную ласку? Или…
Мужчина, размяв плечи, задрал футболку и проявил свои крылья, после чего взял меня на руки, и мы начали стремительно подниматься вверх. А пока он летел, я без зазрения совести, пользуясь прекрасным моментом, прильнула щекой к обнаженной груди Мао и наблюдала за ним из–под опущенных ресниц.
Чем выше мы поднимались, тем сильнее я прижималась к мужчине. И причиной тому было не только желание его без стеснения обнять. Дело в том, что становилось всё холоднее и холоднее, и меня не спасала ни теплая толстовка, ни капюшон, который я натянула на голову. А уж про страх высоты я вообще молчу — нас от земли отделял, наверное, километр. Мужчина же был рядом и давал ощущение защищенности. И ещё он был невероятно теплым.
Когда мы, казалось, уже можем касаться облаков, Мао, перехватив меня одной рукой, вытянул вторую вперед: с ладони сорвался столб черных искр, и нас будто затянуло в трубу — таким сильным был толчок, и меня даже вжало в тело мужчины и словно размазало по нему. Пусть и страшно и не очень приятно, зато последствия — могу беспрепятственно его пощупать.
— Внизу… огромный город, — довольным голосом произнес Мао, пока я продолжала растекаться по нему. — Ощущаю очень много жизненной энергии.
Мы начали стремительно опускаться вниз, и я нехотя отлипла от мужчины и посмотрела вниз… И, к своему удивлению, даже с такой высоты я узнала этот город. Именно тут я и жила! Получается, за один «прыжок» мы только что преодолели более трехсот километров…
Глава 18
И, знаете, то, что мы очутились вот именно над тем городом, где я когда–то жила, было крайне странно и подозрительно! Я ведь даже не уверена, что мы были до этого в Карелии, это были только мои домыслы. Ох-х, точно Мао что–то скрывает от меня! Чувствую, что в моей памяти он когда–то хорошо так покопался, хотя и говорил, что заглядывал тогда только в недавние воспоминания и не всё просматривал… Ведь, если вспомнить, что он не переспрашивал по поводу значения слова «сигнализация», многое становится понятным. И, я теперь точно уверена, он прекрасно знает, какие чувства я к нему испытываю.
— Если нас заметят, будет очень–очень плохо, — заметила я, когда до земли оставалось метров двести.
— Нас не увидят, — Мао с интересом оглядывался по сторонам, глаза его горели, как у ребенка, который увидел подарки под ёлкой. — А что там? — он взглядом указал на огромный, светящийся небоскреб вдалеке. — Правитель ваш живет?
— Офисное здание, — я проследила за его взглядом. — Правитель наш в другом городе чаще всего обитает, в столице. И должность его называется Президент. Он народом избирается на определенный срок.
— Народом? — мужчина хмыкнул. — Смешно. То ли народ обманывается, то ли этот титул… должность чисто номинальная.
Тему эту развивать не хотелось. Мне казалось, что этот мир уже не мой, и я тут временный гость, да и рассуждать о политике не было никакого желания.