Андрей подошел к интерну. Тот молча протянул ему халат и пошел по коридору. Брюнет поспешил за ним. На фоне актера юноша оказался совсем уж в проигрышном положении. Маленький, щупленький, очки с толстыми линзами на пол лица. Далеко не примечательной внешности. Темно-русые волосы не просто зачесаны — зализаны на косой пробор. Но что-то еще с ним было не так… Только это совсем неважно. Плевать. Самое главное — наконец увидеть ее… Прикоснуться к ней. Окончательно убедиться, что жива, пусть пока и без сознания. Он сделает все, что угодно, и даже больше. Отдаст последнее, чтобы все исправить.

Вот поворот. Вот палата. Андрей резко остановился перед дверью. Не получалось собраться с духом и войти.

— Можно входить, — произнес будущий врач с большим акцентом. Точно. Парень — иностранец.

— Спасибо за помощь, — ответил актер, но на английском, к большому удивлению провожатого.

Парнишка просиял. Улыбнулся и неуклюже кивнул.

— Если что-то понадобится, я буду неподалеку, — сказал последний на беглом английском и оставил брюнета.

"Открывай, ну? Чего ты ждешь? Ты же так рвался сюда!"

Глубокий вдох. Медленный выдох. И вот, он уже был в палате. Нерешительно подошел к койке. Присел на самый краешек.

— Я не смею и просить о прощении… — зашептал мужчина. — Как же я виноват перед тобой! Не сдержал обещания. Мне так жаль!

Сполз с койки и опустился на колени. Дрожащими губами прикоснулся к тонким девичьим пальцам. После аккуратно прислонился щекой. В таком положении он простоял, пока не затекли ноги.

— Открой глаза, любимая. Посмотри на меня. Почему ты не просыпаешься?

Послышался тихий стук в дверь. Это был интерн. Принес стул.

— Я подумал, что вам будет удобнее с ним, — застенчиво произнес парнишка на родном языке.

— О, спасибо. Действительно, так будет гораздо удобнее.

Актер поднялся и принял стул из рук. Поставил и сел, больше не обращая внимания на пришедшего. Юноша понимающе покачал головой и незаметно удалился.

Даже спустя несколько часов Горин все сидел и сидел. Не отводил глаза от любимого лица. В ожидании ему казалось, что вот-вот задрожат ресницы и он, наконец, увидит ее искрящиеся глаза. Как же он тосковал по ним.

За это время пару раз заходила медсестра, проверить, все ли в порядке, и поставить капельницу. Как она ни крутилась перед актером — тот не замечал ее вовсе. Продолжал неотрывно смотреть на любимую.

Солнце давно ушло из зенита. Брюнет не смог себя пересилить и все-таки уснул от усталости. На всякий случай снова накрыл руку актрисы своей, только лишь пальчики. Выше по запястью рука была полностью забинтована. С другой стороны садиться не стал, поскольку закрыл бы проход для медперсонала.

“Как болит голова… Что случилось? Где я? Плохо вижу… Кто это? Андрей?! Надо же, спит”

Брюнет проснулся от того, что кто-то или что-то слабо сжимает руку. Или показалось? Открыл глаза…