– Ты мне надоел, раб! Я разговариваю с твоим ярлом, а не с тобой. Придержи язык, пока я не приказал вырезать его тебе, – зарычал Олаф.

Именно этого Вадим и добивался. Взмыв с места, он одним движением отбросил плащ, и громко, так, чтобы его слышали воины обеих сторон, ответил:

– Ты уже второй раз осмеливаешься называть меня рабом, Олаф Рыжий. Мне плевать, кто ты. Ярл, конунг или простой воин. С тобой говорит Валдин Книгочей, и если ты не в состоянии запомнить это, то мне жаль воинов, которые идут за таким глупцом.

Разом переменившись в лице, Олаф начал медленно подниматься. Вадим добился того, чего хотел. Теперь этот варвар, забыв о своих прежних планах, мечтал только о том, чтобы вцепиться в горло противнику, и противником этим был он, Вадим.

– Хочешь сойтись со мной в поединке чести? – продолжал орать Вадим, отступая в сторону, на утоптанную площадку.

Неожиданно Рыжий словно опомнился и, взяв себя в руки, ответил, медленно усаживаясь обратно:

– Нет. Поединок мне не нужен. Я звал Свейна не за этим.

– Тогда зачем? – спросил Вадим, забирая свой плащ у Рольфа.

– Мне нужна та штука, что так сильно взрывается и так яростно горит. Где ты достал её? – повернулся он к Свейну.

– Это всё он, – коротко ответил ярл, ткнув пальцем в Вадима. – Нашёл, купил, сделал. Я только выдал золото.

– Разве не ты решаешь, что нужно твоему клану, а что нет? – с сомнением спросил Олаф.

– Я. Но зачем кормить книгочея, если он не думает, как усилить клан? Так что я разделил эти заботы. Он торгует, придумывает и делает, а я смотрю, слушаю и, если мне нравится, даю деньги на задуманное.

– Так значит, ты богат? Если да, то почему не хочешь уплатить назначенную виру и жить как все? – спросил Олаф, в глазах которого сверкнул алчный огонёк.

– Как все, это как те ярлы, что с трудом переживают зиму? – не удержался от шпильки Вадим.

– Как все, это не прячась от меня, – сквозь зубы процедил Рыжий.

– А с чего ты взял, что я прячусь? – очень убедительно удивился Свейн. – Мне нет нужды прятаться. И потом, захоти я скрываться, разве позволил бы пареньку уходить к матери? Я же знал, что ты за ним пойдёшь.

Не ожидавший такого ответа Олаф только недоуменно заморгал, не понимая, что происходит. Вот теперь в дело пора было вступать Вадиму. Притворно зевнув, он повернулся к Свейну и с усмешкой сказал:

– Ярл, может нам домой вернуться? Этот Рыжий, по-моему, и сам не знает, чего от нас хочет.

– Я знаю, чего хочу, – огрызнулся Олаф. – Сейчас мне нужно, чтобы вы сидели в своём фьорде и не высовывались. Торгуйте на юге, воруйте, делайте что хотите, но здесь я не хочу больше слышать о вас.

– А чем ты убедишь нас, что завтра снова не нападёшь? – спросил Свейн.