Вечером они пошли обратно, усталые и печальные. Солнце садилось. За селением, сидя у реки, прислонившись спиной к скале, кто-то играл на флейте. Ее звучание было так мелодично, и от нее исходили такие волны блаженства, что один министр сказал:

– Давайте спросим этого, последнего… может быть, он пребывает в покое.

Они подошли к нему и спросили:

– Звучание твоей флейты, твоя песня наполнены таким блаженством и покоем, что мы бы хотели кое о чем тебя попросить. Король болен, и нам нужна одежда человека, который бы одновременно был и богат, и пребывал в мире.

Человек ответил:

– Я готов отдать свою жизнь, но посмотрите повнимательней… У меня нет одежды.

Они пригляделись, было темно – человек, игравший на флейте, был наг.

Итак, короля нельзя было спасти, потому что люди, пребывающие в мире, не были богатыми, а богатые были лишены покоя. По той же причине этот мир нельзя спасти, поскольку культурам, унаследовавшим покой, не дано процветания, а процветающие культуры даже не мечтают о покое. Король умер.

Человечество также умрет. Лечение, в котором нуждается человечество, то же, что было нужно королю. Нам нужна одежда и нам также нужен покой. До сих пор наша идеология была неполноценной. До сих пор мы думали о человеке не в полной мере, и мы привычно доходим до пределов. Самая тяжкая болезнь человеческого разума – это стремление дойти до пределов.

Конфуций был в одной деревне, когда кто-то сказал ему:

– Тут есть один очень ученый и умный человек, не хотел бы ты с ним встретиться?

Конфуций ответил:

– Сначала позволь тебя спросить, почему вы называете его очень умным, а затем я обязательно встречусь с ним.

Люди сказали:

– Он умный потому, что, прежде чем что-то сделать, он думает три раза – три раза!

Конфуций сказал:

– Этот человек не умен: три раза – это многовато. Один раз слишком мало, два раза достаточно. Разумный человек останавливается посередине, невежда доходит до пределов.

Первый признак невежественности – думать о себе только как о теле. Второй признак невежественности, настолько же верный, – думать о себе только как о душе. Человеческая индивидуальность – это синтез, человеческая культура также будет синтезом.

Пришло время нам выучить свой урок. Историческая нищета и поражение Индии и забитое положение всех Восточных стран небеспричинны, и эта причина – религиозный экстремизм. А тот факт, что Западные страны обеднели изнутри, также имеет свою причину. Причина эта – научный экстремизм. Будущее станет прекрасным, если наука и религия объединятся. И более того, ясно: в соединении науки и религии религия станет центром, а наука – окружностью. Ясно, что при объединении науки и религии религия обязательно станет разумом, а наука будет ему поддержкой. Тело не может быть хозяином; наука также не может им быть. Религия станет хозяином. И тогда мы сможем создать лучший мир.

Поэтому не спрашивайте о пользе религии в век науки. Религия обладает истинной пользой в научный век, потому что наука – это предел, и предел опасный. Религия придаст ему устойчивость, и это сможет спасти человека от опасности этого предела.