Сегодня в школе я забываюсь в компании девчонок, которые постоянно приходят ко мне на вечеринки, но которые совсем меня не знают. Это не их вина. Когда Табби появилась в моей жизни, я позволила всем остальным ускользнуть из моих рук и перестала за них цепляться. Теперь, когда эти люди спрашивают меня что-нибудь (Что ты делаешь после школы? Ты пойдешь на вечеринку в лесу?), они на самом деле пытаются втереться ко мне в доверие, чтобы я выдала им секреты Табби.

Я ничего им не расскажу. Я говорю, что со мной все в порядке, и позволяю своей улыбке позаботиться обо всем остальном. Мой рот – мое самое смертоносное оружие. Я им наговорила много неправды. Два раза я солгала едва заметно, как нити паутины. Но затем эти слова настолько запутались, что это потеряло всякий смысл.

Я знаю, что у Далласа вторым уроком алгебра, и я расписала свои дни так, чтобы мне не приходилось его видеть. Но сегодня он выходит из кабинета мистера Мансини, в то время как я направляюсь в кафетерий. Я тут же прячусь в каком-то классе, чтобы он меня не заметил. Не то чтобы это важно. Даллас пишет мне постоянно. «Элли, что происходит? Что я сделал не так? Просто поговори со мной. Если я что-то сделал, разве я не заслуживаю об этом знать?»

Да, он кое-что сделал. Но это я поступаю неправильно. На этот раз при помощи молчания. Видишь? Мой рот действительно мое самое смертоносное оружие. Если я что-то говорю, то люди из-за этого попадают в неприятности. Если я молчу, неприятности у меня. Иногда быть девушкой невыгодно со всех сторон. Как сейчас, когда мне нужно прятаться от Далласа не потому, что я боюсь того, что он скажет мне, а потому, что я боюсь, что скажут все остальные.

Как только я прихожу домой, мне приходит сообщение от Бэка, и его я не игнорирую. При виде его имени на экране моего телефона ребра все еще превращаются в тиски, сжимающие сердце. «Я нанял адвоката. С тобой еще разговаривают?»

Моя вина в том, что он вообще причастен. Равно как это моя вина в том, что он и Табби расстались, и в том, что Табби встретила Марка. Я катализатор всего происходящего, и лишь мне одной это известно.

«Она изменяет тебе» – именно эти слова я сказала Бэку, когда они с Табби были вместе четыре месяца. Я стояла босиком на чьем-то дворе, пьяная и обиженная на Табби за то, что она меня игнорировала и поклонялась своему облаченному в кожаную куртку плохишу. У нее прямо глаза горели, блин. И при этом она продолжала флиртовать с другими парнями, хотя так она это не называла. Она говорила, что она просто ведет себя дружелюбно. Если бы она видела Бэка так, как видела его я – видела по-настоящему и замечала его мягкость и чувственность, которые он прятал за суровым фасадом, – то она бы ни за что не стала вести себя так дружелюбно.

Он вызвал ее на разговор, и она не стала ничего отрицать, потому что все было правдой. Она ему изменяла. Она поцеловала Сойера Хартмана, на которого ей вообще было плевать. Я видела это – быстрое соприкосновение их губ на автобусной остановке. Я вообще не думала, что Табби хоть куда-то ездит на автобусе. Может, именно это меня больше всего и напрягало: то, что у Табби были секреты, в которые она меня не посвящала.

Два дня спустя между ней и Бэком все было кончено. Мой яд подействовал быстро. Табби была безутешна, естественно. Я повела ее есть мороженое, вытирала ее слезы и слушала, зная, что именно я была причиной ее страданий, но при этом молчала.

Однако Бэку Табби все еще была небезразлична. Я понимала это. Они не то чтобы остались друзьями, но все равно. Они были двумя людьми, которые прошли через что-то вместе. Она предала Бэка, но он все равно продолжал переживать о ней.

(Аналогичная ситуация между мной и Далласом, но я предпочитаю об этом не думать. Потому что то, как я предала его, намного хуже.)

Мой телефон вибрирует, пока я набираю сообщение Бэку – длинное и эмоциональное, которое я никогда ему не отправлю. Новое сообщение от Далласа: «Я знаю, что ты меня видела сегодня. Пожалуйста, поговори со мной».

Я тут же удаляю это сообщение и все то, что я писала Бэку. Вместо этого я отправляю ему другой текст: «Это неважно. Все равно меня никто не слушает».

Я знала, что после того, что я сказала Бэку два месяца назад по поводу Марка, что-то начнется. Не могу сказать с уверенностью, зачем я это сделала. Может, мне просто хотелось посмотреть, насколько далеко люди готовы зайти ради Табби.

Наверное, ответ на это я вынести не в силах.