— По твоей фигуре не видно. — Наливая кофе, я удачно разродился комплиментом.
— Вот смотри, — сказала Кэтрин, подсаживаясь ко мне. — Это сафари в Кении. Я писала о национальном парке Амбосели, на границе с Танзанией.
Я держал в руках яркий красочный снимок. На нем Кэтрин стояла в шортах, опираясь одной рукой на ружье. Пол-лица у нее было закрыто большими солнечными очками. На заднем плане виднелись глинобитные африканские хижины.
— Неужели ты сама убила льва?
— Нет, — улыбнулась Кэтрин, — на нашу группу журналистов выделили одну козу и одну старую антилопу, которую все равно пришлось бы усыпить… А вот это — Индия. Мы в индийской школе. Фотография не слишком удачная. Я здесь совсем крошечная, слишком много детей, все хотели с нами сняться. А вот это — Таиланд, подпольная плантация опийного мака.
На этом снимке лицо Кэтрин закрывала огромная ковбойская шляпа.
— И больше у тебя нет фотографий? — спросил я разочарованно.
— Нет. — Кэтрин вздохнула. — Мой архив хранится дома, в Америке.
— Ты, наверное, богатая невеста? — шутливо спросил я, возвращая тоненькую пачку. — Такой дом… Вот возьму и женюсь на тебе. И уеду с тобой в Америку…
Лицо Кэтрин стало жестким, совсем как у ее отца на фотографии.
— Я не понимаю таких шуток.
Это была победа — она сказала эту фразу совершенно без акцента.
Глава 7
Позвонила жена Савоськина и попросила о помощи — необходимо было привезти машину, на которой разбился Эдик, и раздеть ее, то есть снять для продажи все детали, которые уцелели после столкновения.
Вечером автокран выгружал смятую консервную банку, которая некогда носила гордое название «семерки», во двор автосервиса, уже и так битком набитый ржавым железом.
Я подошел к автомобилю. Было тяжело и жутко представлять на месте шофера грузное тело Савоськина, воображать, как оно корчится от боли, когда в грудную клетку со страшной силой вдавливается рулевое колесо, разламывая хрупкие ребра, как голова откидывается назад и ломаются хрупкие позвонки шеи… На сиденье водителя виднелись бурые и черные пятна — кровь от порезов вылетевшими боковыми стеклами…
Я скосил глаза на механиков. Если кто-то из них и испытывал подобные чувства, то никак этого не демонстрировал.
— Начинайте разбирать, — бросил я Толику и Коляну, — а Вася пусть занимается своим делом.
Вася презрительно хмыкнул в мою сторону: мол, и без тебя знаю, чем мне заниматься, и подался перебивать номера на «тойоте» последней модели, которую вчера вечером пригнали в гараж бравые ребята с оттопыренными оружием карманами.
— Хозяин, а хозяин. — Тихий голос вывел меня из бесконечного созерцания собственных брюк.