— Но это же просто снег…
— Этот мир такой, что по твоей воле снег здесь может стать чем угодно, — с готовностью отозвался Эй. — Ненадолго, правда, но народ тут таких делов, бывало, воротил: города, дворцы, сады — чего я только не повидал!
— Народ… — скептически ухмыльнулся Гермигот, однако Эй это проигнорировал.
— Ты разве не хочешь, чтобы этот сугроб был самоваром? — спросил дед, словно обвиняя меня в чём-то.
— Да как-то нет, — честно ответил я. Нет, ну правда! Вот у вас было такое: идёте вы зимой по улице, смотрите на сугроб и думаете: «Хоть бы это был самовар»? Ну, вот и у меня тоже не было.
— Да ты что! — Эй выпучил глаза, словно я сказал что-то, перевернувшее его представление о вселенной. — Здешний мир — это же кладбище несбывшихся надежд, последнее пристанище чаяний и мечтаний! Тут можно воссоздать всё, что ты только пожелаешь! Правда, здесь оно под слоем снега и останется. Вот, смотри!
Эй махнул рукой, и небольшой снежный холмик неподалёку моментально начал сдувать ветер. Не прошло и минуты, как из-под него показался автомобиль. Не думалось, что такой вообще был на Земле, но выглядел он, словно стоил как все квартиры в моей хрущевке вместе взятые. Огромный сверкающий чёрный внедорожник, несмотря на выполненные из золота элементы корпуса, выглядел очень презентабельно… и как-то по-брутальному. А старичок Эй, видя, как я впечатлён, взмахнул перед собой уже двумя руками и развёл их в стороны.
И тотчас начала бушевать вьюга, унося вдаль целые комья снега. Минута — и перед нами уже зиял огромный провал, заглянув в который я увидел целый город: стеклянные многоэтажки, какие-то пирамиды и дворец, фасад которого был покрыт золотом и драгоценными камнями. Выглядело это завораживающе, хоть и нелепо, но полное отсутствие в этом городе жизни и движения делало его пейзаж несколько апокалиптичным. Повернув голову в сторону внедорожника, я увидел, что ветра уже начали постепенно укрывать его снегом. Пройдёт минут пять, и роскошное средство передвижения снова станет снежным холмиком. Сколько же ещё таких чудес погребено тут прямо под ногами?
— Давай, сынок, не стой как истукан! О чём ты мечтаешь? Сконцентрируйся на своём желании, представь себе что-нибудь, и оно возникнет в моём мире! Чего бы ты хотел?
Хороший вопрос, кстати. Чего я хочу? Нормально встретить Новый год без разрывающихся аппендиксов? Пожалуй, неплохо, но, честно говоря… пережив смерть, мне совсем расхотелось жить той жизнью. Хотелось что-то совершить, сделать мир лучше, стать кем-то значимым.
— С желаниями поаккуратнее, — внезапно дал совет уже заскучавший Гермигот. — То, чего ты пожелаешь, останется здесь навсегда, а само желание уже никогда не исполнится вне этого мира.
Помня предупреждение Гермигота, я подумал ещё немного и остановился на более приземлённом и… банальном.
— Так, ладно, я попробую, — для такого эпичного момента нужна какая-то пафосная фраза. — Да поразит возмездие мерзкую гадину!
Вот так всегда, кажется, что придумал что-то удачное, пока не произнесёшь это вслух…
Увы, придумать более удачный клич я не успел: прямо передо мной возникло именно то, о чём я подумал: огромная гора золотых монет и не менее золотой утвари, на которой лежал огромный дракон. Из его лба торчала рукоять меча, воткнутого по самую гарду. Меч, правда, должен был втыкать я, но здешний мир эту часть моего желания проигнорировал.
Если честно, результат меня впечатлил. Подойдя к своему творению, которое уже начало припорашивать снежком, я обнаружил, что дракон механический. Вблизи это стало заметно: я увидел сочленения деталей и заклёпки на них.
— Да ладно, меха-дракон? — услышал я за спиной голос Гермигота. — Хорошо, что на Суре такого нет. И почему меч, Саш? Ты же меч только на картинках и видел. И даже по полям с бутафорскими мечами в компании ролевиков-затейников не бегал. Хотя о чём я, ты ведь даже «Монти Пайтон» не смотрел… Ты мечом если куда и попадёшь, то только в свою ногу. И то с пятой попытки.
— Ну, так я думал, мне на твоей Суре придётся мечом овладеть. А дракона я представил вполне живого, а не механического.
— Это особенность моего мира, — пояснил старичок Эй. — Только неживая материя. Сюда отправляют в изгнание тех, кого очень проблематично уничтожить. Если они стали опасны для своего мира, разумеется. И они обречены жить в этом снежном плену в полном одиночестве. Даже я не могу с ними общаться. Отсюда уже не уйти. Рано или поздно, но изгнанники не выдерживают. Я сделал так, что мир воссоздаёт то, о чём мечтают попавшие сюда, чтобы хоть как-то облегчить их участь…
— Эй, это первый раз за последние веков пять, когда ты сказал что-то по делу, — ехидно проговорил Гергот. — Я смотрю, общество Саши на тебя хорошо влияет, но, увы, оставить тебе его не могу. Созданная мной оболочка для его души долго не протянет, так что нам пора отправляться.