— Так он и ищет.
— Правильно. Пусть ищет. Мы накроем их, когда все будет уже сделано. Пусть они достанут ящики со дна, пусть погрузят их русским, когда все это в одном месте — можно без шума и без пыли накрыть все. Там же есть «Уэймут».
— Они могут не отдать, — заметил Хейз. — А шумная свара нам совсем не нужна.
— Шумная свара с кем? С русскими? Вы не контролируете своих вассалов?
— С некоторых пор контроль утрачен. Я не могу говорить об этом определенно, но наши люди один за одним исчезают, их арестовывают, бросают в тюрьмы. Вышинский сообщает, что установки, которые дает ему Берия, не лезут ни в какие ворота. А он вынужден им следовать, чтобы не привлекать внимания. Он потихоньку их саботирует, но не более того. Он не может ничего предпринять — у него связаны руки.
— Если русские найдут общий язык со Штатами — влиянию Британии в мире наступит конец.
— Мистер Штумпф, — раздраженно воскликнул Хейз — не надо нам тут с пафосом рассказывать прописные истины! Я считаю вас серьезным человеком! Пожалуйста, постарайтесь не разочаровывать меня!
Штумпф слегка качнул своей прижатой к груди головой.
— Мы значительно усилим наше влияние, если получим ключи к архиву Анненербе, — уже более спокойным тоном добавил Хейз. — Главное, этот архив, и, даже не «Ипсилон». Вы же понимаете, что выход на магические практики куда сильнее любой технологии, которую способен создать человеческий мозг!
«Чкалов» вошел в бухту Фронтон Гейбл около 6 утра. Белая ночь делала окрестности похожими на декорацию к сказочной пьесе. От него отделился мотобот и встал на якорь в отмеченном буем месте бухты.
Пока бухту накрывал туман и белесая каша ночи, все было нормально. Но около 8:00 ветер переменился, горизонт очистился и на нем нарисовался силуэт британского крейсера. «Чкалов» оказался в западне. Быстро выйти из бухты он не мог, да и фарватеры здесь не простые, англичанин же был хозяином положения. Он мог беспрепятственно удаляться на любое недосягаемое расстояние, «Чкалов» же был скован в маневре.
Положение, что и говорить, двусмысленное. Оба крейсера находятся в чужих территориальных водах. Оба находятся здесь незаконно.
Офицеры «Чкалова» — люди по большей части прошедшие войну и хорошо помнившие, кто в этой войне был враг, а кто союзник, были в недоумении от того, что они выступали теперь против британцев, а немцы вроде бы как стали «своими», а в переговорах посредником выступал вообще болгарин… Немцы не торопились начать подъемные работы. Лучше, чтобы ящики оставались на месте, чем засветить их перед англичанами. Русские хорошо подготовились к транспортировке. Для этой цели еще в Ленинграде был оборудован специальный трюм с защитой из свинцовых плит — на всякий случай!
Около 14:00 на «Чкалов» прибыл лейтенант-коммандер Дональд Уэйн с ультиматумом. Британцы нервничали и невольно дали понять, что что-то знают о миссии «Чкалова». Они требовали немедленно прекратить все работы и следовать указаниям их, британцев, как гарантов стабильности в этом регионе.
Русский командир крейсера отвечал в том смысле, что этот регион не страдает никакой «нестабильностью», а посему обеспечивать стабильность в нем должно правительство Аргентины, а вы, господин Уэйн, не находитесь на службе у господина Перона.
— Так вы отказываетесь подчиниться? — недоумевал Уэйн.
— Мы готовы подчиняться только тем, кому следует подчиняться, а пока что вы здесь находитесь по крайней мере ровно так же незаконно, как и мы, стало быть, не вам требовать повиновения.
Это было таким вопиющим хамством со стороны вассала, что Уэйн не нашелся что ответить. Практически ему только что дали понять, что это не его дело! Чтобы англичанину в лицо сказали такое?! Неслыханная дерзость! Уэйн отбыл на свой корабль несолоно хлебавши, но выигранное время дало возможность оповестить «Высокий», он находился в сутках хода от этих мест. Два корабля — не один корабль. И даже еще 3 130-мм Б-13[47] — это еще 3 орудия к нашим 12. Но и англичане вызвали подкрепление.
«Чкалов» попытался действовать нахрапом: просто покинул залив и направился в открытое море. «Уэймут» преградил ему путь. «Чкалов» был готов идти на таран. «Уэймут» был готов открыть огонь. После коротких переговоров по радио оба корабля еще потратили некоторое время на взаимные визиты парламентеров. Русский капитан заявил, что сам он открывать огня не намерен, но если будет допущен хоть намек на какую-то провокацию — он немедленно отвечает, и отвечает адекватно.
Так закончился первый этап противостояния. Каждый из кораблей запросил инструкции. Ленинград в отличие от обычных сопливых «не поддаваться ни на какие провокации» отбил: «Используйте все средства, какие у вас есть!» На такое даже сам командир «Чкалова» не рассчитывал. «Война? Опять?» Но приказ есть приказ. Будем мочить, как делали это наши деды при Гангуте и Синопе. Только вот уж что-то очень далековато от Кронштадта и Севастополя.