Ученый остановился перед ничем не приметным зданием в середине улицы и сверил его номер со своими записями. Затем увидел маленькую позолоченную табличку у звонка, на которой было начертано Arkan Foundation.

— Что ж, скоро станет ясно. Мы пришли! — он нажал на звонок, и звонкая трель электрического сигнала заполнила, похоже, весь дом. Через пару мгновений они услышали приближающиеся шаги, и дверь открылась. На пороге появилась черноволосая девушка и с интересом посмотрела на гостей.

— Shalom!

— Good afternoon, — поздоровался по-английски Томаш, давая понять, что на иврите они не говорят. — У нас назначена встреча с господином Арканом, президентом фонда. Он на месте?

Проверив удостоверения личности визитеров, девушка повела их в холл, где предложила по стаканчику воды. Далее попросила любезно «подождите минутку, пожалуйста» и оставила их одних. Совсем скоро она вернулась и предложила следовать за ней на второй этаж. Там она тихонько постучала в одну из дверей — послышался мужской голос, сказавший что-то по-еврейски, и гостям было предложено войти.

— Добро пожаловать, — приветствовал их у двери мужчина плотного телосложения с густыми, как у Брежнева, бровями. — Я — Арпад Аркан, президент фонда. Чем обязан я счастью принимать итальянскую полицию?

— Извините за беспокойство, — только и сказала Валентина, переходя к делу. — Мы занимаемся расследованием недавней гибели трех европейских ученых при очень странных, на наш взгляд, обстоятельствах.

Заявление инспектора Следственного комитета Италии омрачило радость встречи, судя по переменам во взоре хозяина.

— Ах, да, мне уже говорили! — сказал господин Аркан, переходя на размеренный тон, словно обдумывая каждое слово. — Это совершенно ужасно. Я был в совершеннейшем расстройстве, когда мне об этом сообщили!

— Расследование трех этих убийств и привело нас сюда, в Израиль. Мы, в конце концов, поняли, что пути будущих жертв пересеклись именно в вашей стране, — она сделал паузу, оценивая реакцию собеседника. — И теперь мы точно знаем, что пересеклись именно в этом месте, — она показала на пол. — В Фонде Аркана.

Валентина замолчала, давая возможность президенту как-то отреагировать на это откровение. Осознав, что его поведение подвергается тщательнейшему анализу, господин Аркан глубоко вздохнул и почти расстроенно посмотрел в окно.

— Как-то не задумывался я об этом, — признался он. — Но я действительно был с ними знаком. Пригласил их сюда, в фонд, — он прикоснулся пальцами к настольному календарю на своем столе. — Надо же, позавчера было ровно три месяца. Кто бы мог подумать тогда, что такая трагедия произойдет!..

Госпожа инспектор взвешивала, как опытный шахматист, каждое слово Аркана, пытаясь найти противоречия, умолчания или попытки замаскировать что-то.

— А можно узнать, зачем они сюда приезжали?

Арпад Аркан взмахнул рукой в сторону папирусов и пергаментов, висевших в рамках на стенах его кабинета. Типичные древние рукописи, написанные scriptio continua[43] на древнегреческом или древнееврейском языках с рваными краями и дырками в центре.

— Фонд располагает ценнейшим собранием манускриптов. Это и несколько фрагментов Библии, и древние документы иного рода на древнееврейском, арамейском или древнегреческом языках. Я заказал профессору Эскалоне их экспертизу. А еще у нас есть, — он показал на грубо сделанную вазу, стоявшую рядом с его столом, — протохристианские оссуарии[44], и профессор Шварц был мне рекомендован как эксперт в этой области.

— А профессор Варфоломеев? Он ведь не историк…

— Вы об ученом из Болгарии? Фонд создал Центр передовых молекулярных исследований, и мне сказали, что это — один из самых авторитетных специалистов мира. Кажется, его имя чуть ли не ежегодно упоминалось в связи с назначением Нобелевской премии. И я тоже пригласил его к сотрудничеству с нами. Он согласился. Его утрата, боюсь, станет большим ударом для Фонда Аркан. Мы очень, очень даже на него рассчитывали, — господин президент был безутешен.

— Они были втроем здесь, в фонде?

— Да, втроем. Хотя они принадлежали к различным сферам, я разговаривал с ними одновременно.