– Конечно. – Омарейл приняла открытку, которую, очевидно, мальчик нарисовал сам. – Что написать?

– «С днем рождения, малыш!» И внизу – «Твой старший брат Бериот».

Она с умилением взглянула на ребенка. Это было так трогательно: он сам нарисовал Дану открытку! По интонациям и эмоциям, которые улавливала Омарейл, было ясно, что он относился к тому с большим трепетом.

Принцесса выполнила просьбу, поглядывая на улицу через витрину. Она одновременно боялась встречи с Совой и желала ее. Но из-за развешанных ковриков разглядеть что-либо было невозможно. Отдав Бериоту открытку, Омарейл осторожно подошла к двери. У входа в магазин не было никого, кроме Фраи. Тогда принцесса вышла на улицу вслед за мальчиком. Тот, бросив взгляд на госпожу Тулони, начал озираться.

– Мам! – крикнул он.

Омарейл повернулась, но увидела лишь две удаляющиеся фигуры в конце дома. Сова оглянулась на окрик и жестом велела сыну догонять, сама же продолжила путь, ведя младшего за руку.

От волнения принцесса забыла, как дышать. Казалось бы, незначительная встреча – и не встреча даже, а мимолетное видение, похожее на вспышку фотокамеры, – но оно потрясло все ее существо. Никаких связных мыслей, никаких определенных эмоций – просто глухое опустошение.

Маленький Бериот догнал мать, и вскоре семья скрылась в толпе на Театральной площади.

– Чудесный ребенок, – проговорила госпожа Тулони, с особой теплотой во взгляде смотря вслед Бериоту. – Такой умненький. Меня Солнце детьми не наградило, но когда я представляю, что у меня есть сын, он похож на этого мальчишку. Молю Луну и Звезды, чтобы Совалия сумела не испортить его своим даром. Ты ведь знакома с нею?

Омарейл неопределенно махнула рукой, как бы говоря, что знакомство было шапочным.

– Она спешила, мы перекинулись лишь парой слов. Я спросила, будет ли она послезавтра на ужине у Гвинеи, но так поняла, что нет. – Все это Фрая говорила, увлеченно продевая толстую шерсть между натянутыми на деревянную раму тонкими нитями. – Хотя я и не ожидала, что она придет. Не очень-то они ладят. Совалию если и приглашают, то скорее из вежливости. Кому охота портить отношения с женой Советника Короля?

Принцесса слушала вполуха, поэтому, чтобы не показаться грубой, задала первый пришедший на ум вопрос:

– Почему портить отношения?

– Ну как же, семейный ужин, а ее не пригласить: узнает – может и обидеться. Сестра все-таки.

Омарейл наконец перевела на Фраю осознанный взгляд:

– Кто сестра? Чья сестра?

Фрая посмеялась над собой:

– Ох, я тебе так рассказываю, будто ты в курсе, кто у нас тут кто! Гвинея – сестра Совалии.

В те несколько секунд, что принцесса молчаливо смотрела на прохожих, она пыталась вспомнить все, что когда-либо слышала о происхождении Совы. Дед госпожи Дольвейн получил статус второй семьи за заслуги перед королевством. Отсюда и знатное имя, и, как подозревала Омарейл, желание Совы выйти замуж за представителя высшего сословия. Дети Совалии, как теперь и она сама, благодаря удачному браку принадлежали к первым семьям. Достижение, которым она наверняка очень гордилась.

Мраморный человек упоминал, что у Совы были братья и сестры – Омарейл точно не помнила, кто и сколько. Но по его словам, в юные годы с помощью дара Совалия оказывала серьезное влияние на свое окружение, и это не очень хорошо сказалось на домочадцах.