Райский матернулся сквозь зубы и принялся копать. Когда лопата ударилась о крышку гроба, Карина скомандовала:

– Достаньте его!

Голос ее впервые дрогнул.

Райский повиновался. Домовина, отсыревшая в земле, оказалась тяжелой. Он изорвал одежду об острые углы и перепачкался. Ударившись о землю, крышка гроба отскочила. Глаша вскрикнула, увидев изменившееся до неузнаваемости лицо покойницы. На лбу у нее сидел крупный жук и угрожающе шевелил длинными черными усами, деловито поедая полуразложившуюся человеческую кожу.

– Прогоните его! – завизжала Карина. – Жук! Какая гадость! Уберите с нее эту мерзость!

– Твоя мама – ты и убирай, – равнодушно пожал плечами Райский. – Отпусти Глашу, и мы уйдем. Не хочется мешать вашей семейной встрече.

– Нет! Никуда вы не пойдете. Отойдите в сторону. Дальше. Ну! – Карина нажала на спусковой крючок, грянул выстрел. Пуля взрыхлила землю у самых ног Райского.

Тем временем жук уполз, зарывшись в складки материи савана. Карина с ужасом взирала на труп матери. Губы ее тряслись, но отступать она не собиралась.

– Господи, дай мне силы совершить это, – прошептала она еле слышно. По ее щекам ручьями лились слезы. – Вы, двое! Не вздумайте мне мешать! – воскликнула она с угрозой. – И не надейтесь, что я забуду про пистолет. Я вызубрила текст свитка наизусть, так что ни на секунду не выпущу вас из вида. Вас, Райский, предупреждаю особо: одно движение – и я прострелю ей башку. Понятно?!!

– Да. Но я бы тебе не советовал…

– Насрать мне на твои советы!

– И все же не стоит использовать свиток на кладбище. Мать ты не оживишь, а на свою задницу накличешь неприятностей.

– Ты просто блефуешь, потому что не знаешь, как еще меня можно остановить! – крикнула она торжествующе. – Или ты боишься встретиться с моей мамой?

– Это тебе стоило бы бояться. Мертвецы мстительны, особенно к тем, кто виновен в их смерти.

– Что-о-о?! Да как ты смеешь! Я не убивала ее! Это был несчастный случай! Она ругала меня за то, что я украла свиток, хотела отобрать его у меня! Она просто ничего не поняла! Я хотела уйти, оттолкнула ее, а она поскользнулась и упала на эту железку! Я не хотела! Мамочка, прости меня, я все исправлю! Я больше не хочу… не могу оставаться одна, без тебя! Мамочка! Ты меня слышишь? Зря ты сомневалась. Этот свиток может все исправить! Я проверила!

Пальцы, сжимавшие пистолет возле Глашиного виска, сильно дрожали. Одно неловкое движение – и пуля впилась бы в кость. Глаша, понимая это, испытывала животный страх. Смерть была слишком близко. От ее ледяного дыхания капли пота, стекающие по ее вискам, превращались в колючие льдинки, смешивались с дождевыми каплями и обжигали горящие щеки.

Карина начала монотонно бубнить какие-то слова. Сколько это продлится? Сколько еще драгоценных секунд беспомощная Глаша сможет дышать, мокнуть под дождем и даже бояться, но – ЖИТЬ! Сколько еще ей осталось?

Райский готов был завыть от бессилия. Большой, тренированный, сильный, он ничего не мог поделать с субтильной девицей с пистолетом в руках, которая заунывно, нараспев читала древний старославянский текст.

У Глаши затекла шея из-за постоянных попыток хоть как-то отстраниться от смертоносного дула. Ясно, что Карина выстрелит, когда добьется своего. Все это лишь отсрочка. Так сколько же еще осталось?

Карина кончила читать и замерла в ожидании какого-нибудь знака.