– А куда все подевались? Здесь же одежда была.

– Съехали они, – ответила Валя.

– Какая жалость! Такая замечательная одежда была. Все, что купила у них, ношу, не снимая.

Валя многозначительно взглянула на Глашу, но та смотрела в другую сторону.

– Ладно, пошли чайку глотнем на дорожку, – предложила Валя, когда женщина, качая головой, удалилась.

Дина понуро сидела за столом, подперев кулаком щеку, и тоскливо разглядывала остывающий чай. Валя, хмыкнув неодобрительно, выудила из-под прилавка небольшую бутылку с завинчивающейся красной крышкой, наполненную жидкостью цвета жженого сахара.

– Бальзам собственного изготовления, – провозгласила она торжественно. – Чисто в лечебных целях.

– Опять ты со своей самогонкой, – поморщилась Дина.

– Обижаешь. Мой самогон у знающих людей – на вес золота. В данный момент ничего лучше не придумаешь. Вмиг всю хандру сгонит.

После «бальзама» и впрямь полегчало.

– Глаш, а что Карина? Совсем плохо? – спросила Дина.

– Свихнулась окончательно. Руки ей, конечно, подлечили, но рассудок уже не вернешь. Она все время кается в том, что убила свою мать, хотя в действительности это был несчастный случай.

– Бог ей судья, – вздохнула Валя. – Ты действительно решила пожить какое-то время в доме своего деда?

– Да. Думаю, это поможет мне разобраться в себе и узнать его получше.

– Смотри, не ударься там в мистику.

– Никогда. У меня теперь стойкий иммунитет к этому делу.

– Здра-а-авствуйте… – протянула Валя недовольно, обращаясь к кому-то, кто стоял у Глафиры за спиной. Девушки оглянулись. На пороге маялся все тот же мужчина, который все никак не мог выбрать брюки.

– Валя, я – к вам, – произнес он торжественно.

– Вижу, – вздохнула та, поднимаясь.

Глаша с Диной переглянулись.