46. ФАЛЬШИВАЯ НОТА
На секунду Жиль застыл, с недоверием взирая на свитки, выпавшие из тайника. Летисия оборвала игру и спустилась с кафедры, Паскаль и Жорж Пикар-Даван подошли к монументу.
Жиль наклонился и поднял два пергаментных свитка, перевязанных красной шелковой бечевкой.
С необычайными предосторожностями он развернул один из них. Это была написанная от руки партитура кантаты, которая называлась «Una Sancta Ecclesia».[156] Сверху, слева, были начертаны буквы SDG, Soli Deo gloria, а внизу, справа, подпись Иоганна Себастьяна Баха.
— Подпись его, в этом нет никакого сомнения, — прошептала Летисия. — Это неизвестная кантата. Она из числа той сотни кантат, которые так и не были найдены…
— Но почему она написана на латыни? — удивился ее отец. — Все кантаты Баха написаны на немецком…
— Исключение, наверное, как «Магнификат» или «Месса си-минор», — напомнил Жиль. — Но о чем нам это говорит?
Передав первый манускрипт Летисии, он осторожно развернул второй. Это был текст на немецком языке, тоже подписанный Бахом и датированный 29 мая 1729 года, но перевести его Жиль не смог. То же самое и с тем же результатом попытался сделать Жорж Пикар-Даван. Летисия предложила обратиться за помощью к экспертам «Архива Баха». Жиль с живостью одобрил это, а Паскаль воспротивился, считая, что не стоит так уж сразу рассказывать об их находке.
Они вышли из церкви, пересекли площадь и вошли в дом, где находился «Архив». Биргита встретила их несколько тревожным взглядом. Увидев в их руках какие-то бумаги, она спросила, что это, и, узнав, тотчас же решила присоединиться к их расследованию. Сначала она хотела положить манускрипты в надежное место и проконсультироваться с директором «Архива», но по настоянию Жиля согласилась сначала прочесть их сама. Она провела всех на второй этаж, в так называемый «летний зал», предназначенный для камерных музыкальных концертов, где находилась и копия инструмента эпохи Баха.
Биргита положила оба манускрипта на крышку инструмента и начала изучать партитуру.
— Да, это подлинная кантата Баха… Неизвестная… Но главное… Здесь что-то есть еще… О, это невозможно!..
На ее лице явно читалась тревога. Она отложила партитуру, чтобы прочесть текст второй рукописи.
Четверо французов жадно смотрели на нее, пытаясь догадаться, что там, в тексте, который она медленно, с трудом читает. Она тихо пробормотала несколько невнятных слов, из которых они поняли только одно: unmöglich — невероятно…
— Что там? — в нетерпении спросил Жиль. — О чем этот текст? Он действительно принадлежит Баху?
— Да, да… Безусловно, это его рука…
Биргита снова взяла манускрипт и внимательно перечитала его. Лицо ее было сурово. Закончив чтение, она долго сидела молча, не реагируя на многочисленные вопросы. Наконец она повернулась к Летисии.
— Бах обратился в католическую веру… Все сто исчезнувших кантат — католические. Осталась только одна… «Una Sancta Ecclesia»…
Четверо французов ошеломленно переглянулись. Наконец Летисия сказала:
— Секрет Баха… и последний музыкальный подарок…