— Ты вообще знаешь, зачем нужна этим существам? — юноша словно не слышал, продолжая задавать вопросы. Потом вскочил на ноги и начал расхаживать по поляне:

— После того, как ты создала руну, уничтожившую отступников… После того, как мы все очнулись, Ферана отозвала меня в сторону и рассказала одну историю. Я сперва не мог понять, зачем… Ги Тесах как раз тогда объявил, что ты эль–туань и будешь казнена, и рассказ Фераны показался не к месту. Но сейчас мне кажется, что она знала — и про план Реники, и про то, что ты сбежишь, и что я пойду с тобой. Она тоже Старшая, как и Ги Тесах.

— Что за история?

Ольф остановился, замер вполоборота, так что я видела только его четкий профиль, потом таким же резким движением повернулся ко мне:

— Рунная магия создана Прежним народом, — начал он. — Тем, кто жили до нас и вас.

— Мы называем их Древними, — поправила я его машинально.

— Не суть, — отмахнулся он. — Они создали руны, их магии подчинились многие миры. Но потом они попытались управлять Бездной и ее созданиями…

— Подожди! Хочешь сказать, что твой народ так много знает о Древних? Или это просто догадки?

— Ферана сказала, что есть книги… — Ольф встряхнулся. — Риэль, дело не в этом.

— Хорошо, — согласилась я. — Продолжай.

— Они создали последние руны, руны власти, но что–то пошло не так, и Бездна отправила своих детей уничтожить Прежних.

Я молчала, не зная, что сказать. У нас не сохранилось преданий о судьбе Древних, мы не знали, как и почему они исчезли. Неужели они действительно попытались подчинить силы, которыми нельзя управлять? Подчинить Бездну?

— Что это может значить для нас? Сейчас — что это значит?

Ольф нервно облизнул губы, бросил на меня быстрый неуверенный взгляд и, решившись, сказал:

— Кровь Тварей Бездны дает неуязвимость.

— Что?

— Легенды говорят, что тот, кто убьет Тварь и отопьет ее крови, приобретет неуязвимость против любого оружия, как простого, так и магического, — Ольф смотрел, словно мальчишка, с тревогой ожидающий, дадут ли ему на день рождения желанный подарок. До меня с некоторым опозданием дошло, к чему он вел. Я покачала головой:

— Нет, я не собираюсь участвовать в этом самоубийстве!

Ольф расстроенно нахмурился, сжал губы. Потом открыл рот, осененный новой мыслью, которую я даже не хотела слышать. Я вскинула руки раскрытыми ладонями к нему, останавливая подготовленные слова:

— Нет, нет и нет! Реализовывать мечты о неуязвимости будешь без меня! У меня, знаешь ли, на эту жизнь еще много планов.