– Майя? – говорит он, указывая вперед.
Дорогу перегораживает поваленное дерево. К его ветвям привязана белая простыня, висящая, как транспарант. На транспаранте надпись, но она слишком далеко, чтобы ее прочесть – даже с приставленной к глазу линзой.
Новая подсказка. Наконец-то! Я шагаю вперед.
– Майя, постой! – говорит паренек.
– Ты видишь, что там написано? – спрашиваю я.
– Нет, но…
– Тогда пошли.
Я открываю левый глаз. В моем поле зрения смешиваются ясность и неопределенность, и я чуть пошатываюсь, приспосабливаясь к новому восприятию. В считаные секунды начинаю различать буквы на объявлении: очертания слов. Там две строчки. В первой два слова или три. Вторая строка длиннее, так что весь текст имеет форму трапеции. Потеки краски путают буквы, но еще через несколько шагов мне удается разобрать первое слово «ХОДА».
У меня такое чувство, будто я набрала очки. Я прочла слово. Я прохожу испытание.
– Майя! – зовет паренек.
Мне хочется разобрать надпись, не подходя слишком близко – просто чтобы сказать, что я это сделала. Второе слово начинается с «Н». Контекст. Готова спорить, что это «нет». Краткость слова придает мне уверенности. Вторая строчка труднее. Первое слово начинается с «Н». Наверное, «нарушители».
Паренек хватает меня за руку.
– Майя, стой! – просит он отчаянно.
И тут текст встает на место, и я читаю его целиком:
«ХОДА НЕТ НАРУШИТЕЛЕЙ ВЫПАТРАШИМ».
– Выпотрошим? – говорю я, опуская лизну. – Немного чересчур.
И тем не менее я ощущаю, как мое тело напрягается, желая спрятаться. Я едва помню, как ощущаются объятия любящего человека, но без труда представляю себе, что почувствую, когда мне живот вспорет нож. Жар, мгновение застывшего времени – а потом высыпаешься наружу. Я представляю себе пар, поднимающийся от моих теплых кишок при соприкосновении с холодным воздухом. Потом представляю, как сама кого-то вспарываю.
– Пошли, – просит паренек, кивая в ту сторону, откуда мы пришли.
Единственный способ выйти из испытания – это произнести те слова, сдаться.
– Мы пойдем в обход, Майя.