– Вы будете здесь?

Я киваю.

Парнишка пускается бегом, через каждые несколько шагов оглядываясь на меня. Он превращается в красное пятно и исчезает за поворотом. Я представляю себе, как он бежит к воде и питью, серьезно относясь к своей роли.

Я выжидаю несколько минут, а потом ускользаю в лес. Я стараюсь не оставлять следа, хотя любой человек с навыком следопыта увидит место, где я прошла по высокой траве. Кажется, у парнишки навыка следопыта нет, но у него может быть доступ к камерам. Рация и система глобальной навигации. Я двигаюсь медленно, но это не имеет значения. У меня слишком тяжелый груз, чтобы двигаться бесшумно, и я постоянно наступаю на сухие ветки и хрустящую листву, которых не вижу под ногами. Меня и слепой найдет. Может, мне следует вообще остановиться, но тогда я не буду приближаться, застряну здесь и…

По лесу разносится отчаянный бессловесный вопль.

Я останавливаюсь, и фляжка хлопает меня по ноге. Я слышу еще один вопль и по интонациям понимаю, что он содержит слова, только я не могу их разобрать. Я запрещаю себе возвращаться – и возвращаюсь. Я выхожу из леса. Как только деревья остаются позади, я вижу его. В этом месте дорога идет прямо, а отошла я недалеко. Парнишка бежит ко мне – и по пути становится четче.

– Вы обещали подождать! – кричит он.

Глаза у него красные, по грязным щекам пролегли речки слез.

Он оказался неожиданно талантливым актером.

– Я здесь, – говорю я. – Где твои припасы?

– Я их уронил, – отвечает он, – когда увидел, что вас нет.

Я иду с пареньком обратно за его провизией. Она высыпалась из пластиковых пакетов, которые он, должно быть, нашел за прилавком. Бутылки, банки и прямоугольные упаковки валяются на дороге: некоторые еще продолжают катиться.

– У тебя нет рюкзака?

– Раньше был, но потерялся.

Он мне не нравится. Его персонаж явно не особо умный – и я не понимаю, зачем он здесь. Пока мы собираем его припасы (сладкой газировки почти столько же, сколько воды, а из еды в основном конфеты), парнишка спрашивает, как меня зовут. Секунду я вообще не могу этого вспомнить, а потом вру.

– Майя, – говорю я.

Май – месяц моего рождения. Мне всегда нравилось это необычное имя.

Несколько мгновений он смотрит на меня. Возможно, он знает, что я вру. Может, ему заранее сказали мое имя.

Наконец он говорит:

– А я – Бреннан.