Грант помог ей устроиться и сел рядом. Она скрестила ноги и скромно одернула юбку. Грант смотрел в каменное лицо ректора с вежливым интересом.

– Я надеялся избежать этого разговора, – начал он тоном короля, беседующего с негодяем перед казнью. – Вам известно, что значительные средства в фонд университета поступают от попечителей из церковной епархии. Я предупреждал вас, что за нами наблюдают куда более пристально, чем за профессорами любого светского университета. Возможно, в других заведениях на ваш взаимный интерес не обратили бы внимания, но здесь его подвергли подробному рассмотрению и критике. Вы, мистер Чапман, явились к нам с сомнительной репутацией и, откровенно говоря, нас разочаровали. Мы…

– Вас разочаровали мои преподавательские способности?

Ректору явно не понравилось, что Грант прервал его рассуждения.

– Эм… Нет. Буду честен, председатель вашей кафедры считает вашу работу весьма похвальной.

Грант широко улыбнулся и выдохнул с наигранным облегчением.

– Приятно слышать.

– Однако, – грозно продолжил Мартин, – в этом университете моральный облик педагога важен не меньше, чем его профессионализм. Информация о вашем сожительстве дошла до одного из наших самых щедрых спонсоров. Мы считаем это ужасным и недопустимым. Он пригрозил отозвать грант на постройку нового корпуса, если вас, миссис Робинс, не исключат из университета, а вы, мистер Чапман, не покинете свой пост в конце семестра.

– Но…

Грант поймал руку Шелли и остановил ее гневный возглас.

– Могу я узнать, кто этот спонсор?

– Это неважно. Очень заметный терапевт из Оклахомы. Его дочь училась у нас в университете, как и он сам.

Шелли пронзила догадка. Она посмотрела на Гранта, чтобы понять, разделяет ли он ее подозрения. Судя по мрачному взгляду, так оно и было.

– Кажется, я знаю, о ком вы говорите и почему такой занятой, почтенный доктор медицины, как вы описали, заинтересован в личной жизни людей, которых даже не знает. Давайте проясним эту скользкую ситуацию. Я имел несчастье познакомиться с его будущим зятем.

Кулак ректора опустился на стол.

– Мистер Чапман…

– Позвольте, – перебил Грант, подняв ладони, – мы с миссис Робинс собираемся пожениться в следующее воскресенье, доктор Мартин. Не представляю, как еще мы можем доказать искренность наших чувств. Ни в моем контракте, ни в уставе этого заведения не указано, что преподаватель не может жениться на любимой женщине. И факт, что эта женщина студентка университета, ничего не меняет.

Передайте своему щедрому спонсору, что если он собирается и дальше вмешиваться в это дело, то я буду вынужден предать дело огласке, обратившись к представителям прессы, которые с удовольствием займутся этой историей. Некоторые из них до сих пор чувствуют себя мне обязанными. Они жестоко обошлись со мной в Вашингтоне, некоторые даже звонили мне потом и выражали соболезнования. Говорили даже, что пересмотрели свое мнение насчет того скандала. Они будут рады сбросить камень с души и возместить мне моральные убытки.

Всего лишь один звонок, господин ректор, и история о будущей свадьбе и предвзятом отношении достопочтенного руководства нашего славного университета к трогательной истории чистой любви преподавателя и студентки появится на первых страницах газет. Вы боитесь, что наша любовь навредит репутации университета? Думаю, вы догадываетесь, сколько шума может наделать один мой звонок. Подумайте об этом, – закончил Грант, порывисто встал и подал руку Шелли, одарив ее теплой, ободряющей улыбкой. Он повел ее к двери, но ректор остановил их на полпути.

– Подождите! – воскликнул он.