— Есть ты ждешь ответа, что обо всем — ты его не получишь. Я не всезнающа… И не всесильна. Но я всяко сильнее тебя. У тебя нет против меня шансов.

— Ну раз ты знаешь не все, то, возможно, и в этом ты ошибаешься тоже.

— Возможно. — не стала спорить Ди. — Но пока что ты не продемонстрировал мне ничего, что заставило бы меня усомниться в этом.

— То ли еще будет. — оскалился я и взмахнул правой рукой, отправляя в бой свое абсолютное оружие — напитанное светом изделие Арамаки.

Световой шар яростно рванулся к цели, словно атакующая кобра, потащил за собой постукивающие звенья цепи, врезался в голову Дочери Ночи с силой таранящего поезда!..

И тоже отскочил, подпрыгивая и стуча по полу, как и при первой атаке. Но, в отличие от первой атаки, эта имела успех.

На лбу Ди появилась крошечная, длиной с фалангу пальца, царапина, сияющая изнутри ярким желтым светом. Одна царапина. И та моментально поблекла, померкла и превратилась в обычную черную ссадину, из которой не вытекло ни капли крови, ни клочка дыма.

— Это уже что-то. — оценила Ди. — Я действительно знала не все. Впрочем, это ничего не меняет.

Она нахмурилась, и сложившиеся на ее лбу складки кожи пережевали свежую царапину, скрыв между собой. А когда кожа снова разгладилась — от царапины не осталось и следа, словно ее там никогда и не было.

— Кстати, если тебе интересно — мне совсем не больно. Я вообще не чувствую боли. Я вообще ничего не чувствую. Никогда. И уже давно.

— Сочувствую. — соврал я, снова подтягивая к себе люксий. — Но это все равно неважно. Важно то, что раз у тебя идет кровь, тебя можно убить.

— Но у меня не идет кровь. — улыбнулась Дочь Ночи.

— Пойдет. — заверил я ее сразу двумя отсылками, ни одну из которых она, конечно же, не поняла, и ударил снова. На сей раз — с обеих рук сразу.

Две сияющие цепи, одна — холодно-белая, словно свет ксеноновой фары, другая — солнечно-желтая, как лучи солнца, увенчанные двумя разными навершиями, одновременно хлестнули по стройной фигуре. Эти удары рассекали пополам рангонов, а лоа — вовсе развеивали на дымные клочки, даже без ощущения какого-либо сопротивления. Ничего не могло противостоять им.

До этого момента.

Цепи перехлестнули через плечи Дочери Ночи, изменили траекторию движения, обматывая ее по кругу, поднимаясь, опускаясь, удлиняясь, оборачиваясь все новыми и новыми витками, скрывая ее фигуру под сияющим двумя цветами коконом. Почти так же, как это происходило с рангоном, что пытался остановить меня на пути к его хозяйке.

И почти так же, как в случае с рангоном, в щели между витками цепей почти сразу же потек черный дым. Точно такой же на вид дым, как и тот, в который превращались остальные Твари Тьмы после встречи со световым оружием. Но на этом сходства заканчивались, потому что вел себя этот дым совершенно по—другому.

Он не таял в воздухе, исчезая прямо на глазах, он плотными потоками стекал по сияющему кокону на землю и будто бы укладывался в два стоящих рядом невидимых высоких узкий сосуда, заполняя их все выше и выше. Через секунду две дымных колонны слились в одну широкую, выросли еще больше, отрастили два отростка справа и слева, и еще один — сверху, и в конечном итоге дым уплотнился и стал материальным.

— Интересно, а что еще ты можешь? — с ноткой реального интереса в голосе спросила Дочь Ночи, глядя на меня.

Цепи у нее за спиной с шелестом упали на пол, будто до них только сейчас дошло, что добыча утекла из кокона. Недовольно шурша как две змеи в высокой траве, они втянулись обратно в рукава.