Механизм такого передвижения нами неоднократно использовался в нескольких операциях. Между собой мы в шутку называли это тяни-толкай. Егор шёл вперёд, вытянув назад левую руку, в которую я упирался спиной. Так мы отодвинулись метров на десять. Атака начала замедляться и затихать. Куча трупов становилась всё выше и новым было сложно через это быстро перепрыгивать. Стрелять уже приходилось значительно реже. Напряжение зашкаливало и уже хотелось хотя бы немного расслабиться, но хрен вы угадали!
Бизон как-то странно рыкнул и я перестал чувствовать постукивание его руки по моей спине. Холодок пробежал по позвоночнику от затылка и до самых пяток.
- Леха, держи их один! - гаркнул я и резко обернулся.
То, что я увидел, ни в какие рамки просто. Посреди коридора возвышался огромный осьминог в хитиновой и чешуйчатой броне. Для большей важности, наверное, он приподнялся на щупальцах над полом. Две твари размером поменьше держали Бизона за руки и за ноги и тащили к боссу.
- Егор, твою мать, какого хрена ты молчишь!? - заорал я, но в этот момент уже понял, что он без сознания.
Пока я оценивал ситуацию, его уже подволокли к большому и тот обвил его щупальцами вокруг туловища. Тело осьминога отклонилось назад и он открыл свою пасть, поднёс к ней бесчувственного десантника. Боясь упустить момент, я открыл огонь. В глаза монстру стрелять нельзя - задену Егора. Несколько выстрелов один за другим. Сначала в тащивших безвольное тело, потом в гиганта. К моему удивлению мощные пластины на теле этой твари выдерживали выстрел из импульсника! Они шипели, плавились, тлели, но сквозного проникновения не было! Ему скорее всего было больно. Раздался хриплый рык. Но вот убить его так будет сложно. К тому же осьминог сообразил, что я не буду стрелять в своего друга и прикрывался им как живым щитом.
Я начал стрелять по щупальцам, которые держали Бизона. Здесь дело пошло лучше. Чешуя легче пропускала импульсные заряды и после нескольких нажатий курка щупальца осыпались, уронив Егора на пол. Не теряя времени, я перевел прицел на глаза монстра, но не смог выстрелить даже один раз. Перед глазами возникла туманная пелена и всё поплыло. Вместо обожженного тела осьминога передо мной возникла фигура моей матери.
Она была одета именно так, как я запомнил её. Я провожал её на космодроме. Она улетала на отдых на планету с идеальным тропическим климатом. Это был крутой дорогой отдых в шикарных условиях на берегу океана. Деньги на отдых заработал я и купил ей эту путевку. Пассажирский лайнер был уничтожен на выходе из гиперпространства в звёздной системе райской планеты. Если бы я не купил бы эту чертову путёвку, она была бы жива до сих пор. Моё чувство вины до сих пор не угасло.
Легкий ветерок колыхал локоны её волос и полы кардигана. Лицо было печальным, морщины на лице казались глубже, чем обычно. Она смотрела на меня будто прощаясь навсегда. Так же, как и тогда, когда я провожал её на отдых. Я помню, как успокаивал её и говорил, что скоро увидимся. Мама протянула ко мне руки, приглашая в свои тёплые объятия. Ноги сами понесли вперёд. Мне так хотелось её успокоить, обнять и сказать, что всё будет хорошо. Сделав первый шаг вперёд, я услышал, как кто-то зовёт меня. Зовёт по имени откуда-то сзади. Почему-то голос очень нервный и употребляет грубые неподходящие для столь чувственного момента слова. Я решил не обращать на этот голос внимание и сделал второй шаг. Голос зазвучал громче и отчетливее.
- Волк, да очнись же ты! Куда ты прёшь? Сдохнуть захотел?
Голос был смутно знаком. Перед тем, как сделать третий шаг, я обернулся. Космодром исчез и передо мной стоял Лось. В бронескафандре, забрызганном смачными фиолетовыми пятнами. Его лицо отображало злость и страх одновременно. Он открывал рот, как-будто что-то кричал мне, но голос был слышен позже, с задержкой.
- Куда ты идешь, твою мать? Приди в себя уже! Что ты делаешь?
Я сначала не мог понять, почему этот придурок не видит, что я мать провожаю. Какого хрена он на меня орёт? Уже свалил бы куда подальше!
- Вован, приди в себя! Этот осьминог управляет тобой, ты же можешь противостоять! Напрягись! Разозлись!
Сейчас я уже начинал злиться по-настоящему. Злиться на Лёху. Не хрен лезть не в своё дело! И пока злость во мне закипала, я как-будто начал пробуждаться ото сна. Станция, коридор, сзади восьминогий монстр, который собирается сожрать Бизона. Я резко обернулся. Вместо матери там был тот самый монстр. В его четырёх глазах читалось замешательство. Он не ожидал, что я так легко освобожусь от его морока. А ярость во мне закипала уже с удвоенной силой! Эта скользкая дрянь воспользовалась моими воспоминаниями! Показать мне мою погибшую мать, чтобы ввести меня в заблуждение! Как эта мразина посмела!
Внутренний огонь ненависти я двинул вперёд. Я даже почувствовал пламя передо мной. Не видел, но отчетливо почувствовал. Добавив к огненной волне раскалённые клинки, я резко выдохнул с громким "ХА!" и толкнул воображаемую конструкцию, сотканную из ярости и гнева вперёд. Но не просто вперёд, я старался отчётливо представить, как пылающие клинки сходятся клином и входят в мозг этой сволочи. Я вложил все силы, чтобы они достигли цели. Как только волна ринулась на врага, всё тело стало как ватное и онемевшее. В этот момент я почувствовал, как на меня обрушивается стена беспроглядного мрака, дыхание перехватило, сердце сжалось и замерло. Похоже осьминог тоже атаковал. Результат своих действий я увидеть уже не смог, отрубился сразу. Даже не помню, как с грохотом рухнул на пол.
Первое, что помню, расплывающиеся тёмные круги. Звон в ушах. Тихий, но дотошный. Бурление тёмных пятен потихоньку превратилось в звёздное ночное небо. Небольшие причудливой формы облака темными пятнами неторопливо пересекли млечный путь. Занудный звон стал тихим шелестом травы и стрекотанием кузнечиков. Я лежал на траве, голова на коленях у мамы. Она гладила меня, пытаясь укротить непослушный ёжик. Мне было так хорошо и уютно, что я отдал бы все на свете, чтобы это никогда не заканчивалось. Я повернул голову и посмотрел ей в глаза. Она грустно смотрела на меня, улыбаясь лишь уголками рта. В уголке глаза спряталась слезинка, стараясь нырнуть поглубже в морщинки. Я хотел сказать ей, как я её люблю, но она жестом остановила меня. Потом взяла за плечо и начала трясти. Причём с такой силой, на которую женщина её возраста не способна. Её лицо исказилось до неузнаваемости и она закричала не своим голосом: “Вова-а-ан! Очни-и-и-ись!”. Покой и умиротворение как в унитаз смыло. Звёздное небо поплыло яркими цветными пятнами, из которых вылепилось лицо Бизона.
- Ну слава тебе в печень! Он глаза открыл! - Лицо Егора лучилось абсолютным счастьем. - А они мне твердят, что ты сдох! Все твои датчики тоже самое показывали. Меня такой расклад совсем не устраивал! Я делал всё, что мог! Пытался вытрясти из тебя эту блажь. А когда я заорал, пульс появился! Ты прикинь! Может это моя суперсила, а? Оживлять сдохших соратников диким криком? Типа как баньши, только наоборот?
Рядом стоял доктор Ховард. Он удивлённо покачал головой, глядя на медицинский планшет. Перевёл взгляд на меня, на Бизона. Потом махнул рукой, развернулся и ушёл. Чуть дальше в коридоре стояла Алла. Её лицо было в слезах, но выглядело счастливым. Грегор обнял её левой рукой за плечи и увёл. В двух шагах слева стоял Лось и хитро улыбался. Прямо лис а не лось! Егор от радости, что я пришёл в сознание, никак не мог успокоиться и продолжал нещадно трепыхать моё непослушное тело. Руки и ноги словно пронзили тысячи игл.
- Ты меня хотя бы трясти перестань! - взмолился я. - Башка дико болит! И громкость лечебного крика убавь.